После чего я позвонил в школу джиу-джитсу и разузнал об условиях обучения. У меня было такое чувство, что настает время, когда могут понадобиться приемы этой борьбы. (Конечно, я очень скоро заметил, что время, когда стоило знать эти приемы, уже миновало, и что теперь хорошо бы изучить приемы ведения интеллектуального боя.)

А потом я позвонил Лизл, но не для того, чтобы договориться о встрече, а для того, чтобы извиниться за то, что не успел пообщаться на карнавале, и спросить, как она перенесла тогдашнюю передрягу, — более чем оправданный вопрос, учитывая все происходящее.

Лизл говорила сквозь слезы. «Ti^i все-таки работаешь в органах юстиции, — сказала она, — ты не можешь узнать, что случилось с теми, кого арестовали нынче ночью?» Она всхлипнула, помолчала и задала следующий вопрос твердым голосом: живы ли они, по крайней мере? Лизл еще не привыкла учитывать, что больше нет тайны телефонных переговоров.

Этой ночью был арестован ее друг—нет, не случайный приятель вроде меня, но мужчина, которого она любила. Это был очень известный, левый по убеждениям, городской врач. Он организовал знаменитую социальную медицинскую службу в своем округе — пролетарском районе Берлина. Он публиковал статьи, в которых ратовал за разрешение абортов женщинам, находящимся в трудном материальном положении. Одним из первых стоял в проскрипционных списках нацистов118.

Я еще пару раз говорил с Лизл на следующей неделе. Было совершенно невозможно ей помочь. И так же невозможно бышо ее утешить.

20

Что такое революция?

Государственное право утверждает: изменение конституционного строя не предусмотренными конституцией средствами. Если согласиться с этой сухой дефиницией, то нацистская «революция» марта 1933 года не быша революцией. Ибо все происходило строго «законно», с использованием средств, предусмотренных конституцией. И