Есть множество способов быть вместе. Наилучший союз образуется от действия внутри идентичного ценностного проекта: он и она работают вместе, как два друга. У онто Ин-се есть проекты. Когда онто Ин-се нравится союз, оно всегда использует его в качестве инструмента, ведущего к успеху. Быть вместе – это форма союза, и создается она согласно обстоятельствам. Так, в опыте великих мистиков интимность любви превосходила любой секс. Онто Ин-се входит в форму мистической, метафизической сопричастности. Это знание, наделенное внутренней сутью и приводящее к власти: телесные модусы являются не сущностными, но относительными и дополняющими. В пристальном взгляде заключено больше обладания и внутренней сути, чем в слиянии тел.

Метафизический секс и онтическая сопричастность суть одно и то же: слово «секс» является лингвистической формой. Так, в великом религиозном или богословском откровении говорится «Отец» и затем «Сын»: это две реальности, которые становятся «единой» через Святой Дух. Иными словами, Святой Дух – это тотальный онтический союз между Отцом и Сыном. Например, в «Троице» Рублева[74], когда смотришь на одного, то чувствуешь двух других: их трое, при этом чувствуется единство действия. В истинной «Джоконде» кисти Леонардо да Винчи понимание этого взгляда означает вещи гораздо более важные, чем сексуальный, эмоциональный или духовный союз: это тотальное знание единого в другом.

Без руководящих принципов теряется даже наиболее интересный опыт. Необходимо проанализировать реалии сегодняшней жизни и общества на предмет распространения тысячелетних принципов в обществе и времени, изменившихся до неузнаваемости. Например, в среде идеологически убежденных евреев царит культ семьи, поскольку распространение вида, его биологическое продолжение гарантирует выживание рода на протяжении веков.

В прошлом одним из столпов сексуальности было понятие «матери»: женщина имела значение, только если являлась матерью. Так, супружество проистекает из долга и обязанности женщины, которые связаны с материнством[76].

В своем непосредственном опыте наблюдения за многими беременными или недавно родившими женщинами, я не помню ни одного примера, когда женщина действительно любила бы то, что вынашивала в утробе. Знаменитый «материнский инстинкт» является социальным конструктом. У животных он имеет место в конкретный период времени и основан на химико-биологической связи: взрослый-мать видит, чувствует и распознает щенка или цыпленка как часть собственного тела, потому что у них такой же запах, температура и т. д. Когда щенок или цыпленок теряет этот химический запах, взрослый-мать его либо выгоняет, либо убивает, либо поедает.

Материнское чувство выстраивалось на протяжении тысячелетий на основе общественной необходимости, мужского преобладания или, возможно, разделения обязанностей в общественной экономике (мужчина на войне, женщина – дома), экономики выживания племени (больше детей – больше власти). Возможно также, что оно было вменено определенным типом матери – «богиней-матерью», – которая обнаружила, как, занимая первое место в душах детей, выстраивать альтернативную власть, направленную против превосходства мужа.

Безусловно, женщина не любит состояние беременности. Я заметил, что женщина научается любить плод от тела своего во время вскармливания ребенка. Чувство аффекта и любви рождается в отношениях между двумя или более человеческими существами.

В данный контекст включилась и религия, которая по этическим, моральным и педагогическим мотивам активно настаивала на семье как на единственной школе общественной чести, выполняющей роль стража и хранителя общественных нравов. Впоследствии управление семейным наследием перешло в руки богатых и могущественных семей, которые сохраняли и обеспечивали от поколения к поколению передачу своего богатства, как, например, это было в царских и монархических семьях.

С помощью этих фактов я просто хочу напомнить, что абсолют, наиболее великая ценность, которая есть у человека в мире, это он сам. Это индивид, который способен стать эффективной личностью для себя, для истории и для жизни, поэтому важен не брак или семья сама по себе, но индивид, взрослый сын в завтрашнем дне общества. Жизнь сохраняет вид посредством целостных индивидов. Можно использовать какое угодно средство, важно, чтобы оно гарантировало ответственную личность в жизни и истории.

Подобные рассуждения позволяют с большей свободой и прозрачностью проводить анализ собственной индивидуальной внутренней ситуации по отношению к себе, жизни, полу и семье.

Истинный лидер может пребывать в лоне семьи до тех пор, пока она обеспечивает его развитие, затем он неизбежно должен покинуть ее. Здесь есть два варианта развития событий.

Первый состоит в том, что лидер изменит и укрепит свою семью, повысив ее внутреннее качество. Например, он может разграничить сферы интересов отдельных членов семьи и в зависимости от особенностей уклада жизни из владельца одного дома превратиться в владельца целого города. Субъекты множатся и занимают определенные позиции, расширяя территорию единого действия всей семьи, начинают процесс развития и цивилизации других территорий согласно идентичности собственной культуры. Следовательно, различные ее представители – а именно, наиболее гениальные – расширяют пространство семьи, как это происходит, например, в ордене францисканцев или тамплиеров. В рамках первой гипотезы любой великий человек обретает свое пространство в силу приоритета действия. Он подобен змее, которая «сбрасывает кожу». Любовь стоит на последнем месте, поскольку любить возможно лишь в экзальтации действия. Следовательно, любовь – это не то, «насколько сильно я тебя люблю», а то, «сколько я делаю для тебя, сколько я создаю».

Второй вариант состоит в том, что идентичность лидера не совпадает, не соответствует семье. Тогда лидер уходит из нее и идет создавать другой мир: это не антитеза первой семье, а новое эволюционное применение. В итоге лидер выбирает того, кто ему помогает. Его истинная семья – то, что внутри него; вовне он ведет себя соблюдая все правила.

Принцип таков: необходимо всегда расти и никогда не предавать собственную ценностную идентичность, потому что она является метафизической ценностью, то есть прямой связью с Богом. Но к бытию Богом ведет не какая-то одна дорога – этих дорог много, и у каждого она своя. Имеет значение то, что вода источника впадает в море, значительно пополнив свой объем, а течет ли она под землей, через озера и водопады – уже относительно. Следовательно, растет ли великий человек через государство, религию, музыку или науку – весьма относительно. Даже Христос говорил, что «суббота – для человека», то есть общество создано для человека, а не человек для общества. Закон, обычай и символ созданы для человека, который, следовательно, является истинным эпицентром. Не людям следует адаптироваться к обществу, не идентичность Бога должна адаптироваться к массе, не соль необходимо приспосабливать к тому, чтобы она стала хлебом или землей, и не свет должен становиться тьмой. Соль должна всегда оставаться солью, свет – светом, точно так же как человек всегда должен быть верным своей внутренней идентичности. Следовательно, общество, какими бы ни были его законы, должно всегда оставлять нейтральное пространство и обеспечивать разрешение взаимодействия и диалектики всех духовных ценностей личности.