– Нормально. Я, кстати, еще грудь твою трогал.

– Спасибо, что напомнил. Тебе понравилось, кстати? – а вот и просто Мария вернулась.

– Конечно, не понравилось, я со стояком остался. А грудь, да. Кто ж ее не любит трогать?

– Это так странно.

– Стояк?

– То, что мы говорим о таких вещах открыто. Мне даже нравится, как звучит это грубое слово.

Всему приходит конец. И моему мнимому равнодушию в ответ на Машину речь тоже. Когда она начинает произносить вслух по-разному слово «стояк», у меня начинается неконтролируемый хохот.

– Мне так нравится, когда ты улыбаешься. Почему ты делаешь это так редко?

– У меня зубы некрасивые, не то, что у тебя.

– У тебя некрасивая только борода, а с зубами полный порядок. Так почему не улыбаешься?

– Подай мне вот ту доску, – указываю взглядом на первую попавшуюся, дабы сменить тему.

– Тяжелый ты, Миша, – страдальческим голосом произносит Маша, театрально вздохнув. – Очень тяжелый.

– Для тебя точно сто пять килограмм тяжеловато.

– Миш?

– Хочешь меня ударить?

– Сейчас нет, иногда – да, – святая простота. – Расскажи мне что-нибудь о себе.

– Например?

– Например, почему ты такой…

– Какой?

– Такой… нежизнерадостный. Ты же хороший. Очень хороший. Даже папе меня в итоге не сдал, а я тебе нос кровавый рисовала, губы, желая немножко побить. Прости, кстати. Нехорошо это. А о чем я говорила?

– О том, что не всегда надо говорить людям правду. О многом, Машенька, лучше умолчать.

– А о чем умалчиваешь ты?

– Например, о том, что вероятнее всего твой отец знает, где ты находишься и присматривает за тобой. Возможно, этот Никита и есть засланный человек твоего отца. Или любой другой, о котором ты не подозреваешь.

– Это ты так переводишь на меня стрелки, чтобы я не спрашивала о тебе?

– Это я так говорю, чтобы ты понимала, что, вероятнее всего, под колпаком и твоя мнимая свобода.

– Даже если ты прав, я изменилась и уже не боюсь попасть к папе.

– Почему?

– Потому что знаю, что никто меня теперь не заставит выйти замуж.

– Откуда такая уверенность?

– Внутреннее чутье, – пожимает плечами, лучезарно улыбаясь. – Еще гвоздик?

– Не надо. Я все.

– А дно? От земли же холодно будет.

– На дно мы положим пенопласт. И стенки тоже им обложим. Он сохраняет тепло. Лучше поищи что-нибудь в сарае, что можно подстелить, – на мою просьбу Маша никак не реагирует. Стоит и улыбается. – Ты чего?

– Ничего.

– Ну тогда иди в сарай.

– Хорошо.

Увлекшись достраиванием будки, я не сразу обратил внимание на длительное отсутствие Маши, а когда, наконец, заметил ее у калитки и не одну, у меня раскрылась вся сахасрара при виде гостя и Машиного:

– Ну, здравствуй. А я уж думала не найдешь меня никогда.

Глава 13

Глава 13

Визуально мистер Дарси стал еще худее, чем был пару недель назад. Без слез не взглянешь. Того гляди, скоро и ребрышки будут просматриваться через серую шерстку.

– Сейчас принесу тебе покушать.

– Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя и на земле, как на небе…, – медленно поворачиваюсь к Мише. Замолкает, уставившись на то, как я глажу мистера Дарси. Кажется, я впервые вижу у Медведева такой взгляд.

– Ты выглядишь странно. Как будто… накакал в штаны и теперь не знаешь куда деться, – на мой комментарий Миша никак не отреагировал. И только сейчас до меня дошло. – А ты что тоже молишься?

– Это в случае пиздеца мозг генерирует то, что когда-то кем-то произносилось при мне. Не делай резких движений и медленно убери от него руку.

– А тебе совсем не стыдно произносить такие слова, особенно после того, как несколько секунд назад молился?

– А я точно молился?! Мне кажется, я как раз делал то, о чем ты только, что говорила.

– Визуально джинсы чистые, – не скрывая улыбки, произношу я. – Ладно, принеси, пожалуйста, из холодильника куриные шейки и еще что-нибудь мясное, мистер Дарси очень голодный. Боюсь, если я уйду, он снова сбежит. Он очень пугливый. Сейчас видимо сильно прижало, раз снова пришел. Его, наверное, не принимают другие собаки.

– Еще бы какая-нибудь собака принимала в свою компанию волка. Ты на голову отбитая, что ли?! Кормить волка – это даже для тебя перебор. Отойди от него. Медленно. Без резких движений, – по слогам проговаривает Миша.

– Скажешь тоже, это собачка. Просто окрас волчий.

– Я тебе даю гарантию на сто процентов, что это волк.

– Ага. А шпица коричневого окраса с четвертого участка, ты назовешь медведем, да? Не хочешь нести еду, так и скажи, я – сама.

Стоило только сделать несколько шагов по направлению к Мише, как сзади послышался звук. Неприятный. Точно не из разряда мурчалки Сони.

– Я же сказал, идти медленно. И без таких активных виляний руками. Ты чем вообще слушаешь? – медленно поворачиваюсь назад. Сейчас мистер Дарси мне не кажется похожим на голодную собачку. По крайней мере, оскал у него недобрый. Волчий… Мамочки, это что получается, я реально кормила несколько раз волка?!

Инстинктивно дернулась к Медведеву, как только мистер Дарси двинулся в мою сторону. Вцепилась в Мишу, как ненормальная.

– Прекрати.

– Что?

– Так сдавливать мою руку и не истери.

– Я пока еще не начинала истерить.

В любом другом случае я бы прыгала от радости. Стоять лицом лицу к Мише, да еще и соприкасаться с ним, пусть и через тонну одежды, это же то еще удовольствие. Но сейчас, когда велика опасность быть съеденной хищником, удовольствием тут и не пахнет.

– На самом деле, я думаю, все не так, как кажется. Мистер Дарси неплохой. Я его кормила не единожды, правда не около дома. Думаю, что он меня не тронет. Просто, видимо он обозлен из-за...

– Голода?

– Из-за тебя. Точнее из-за твоей бороды. Возможно, он принял тебя за своего брата и зовет тебя этим рыком и оскалом в лес.

– В лес?

– Ну да, порезвиться или как вы там проводите время? В общем, да, дело в тебе. А может, он принял тебя