офис. И ведь радоваться надо. Хотел, чтобы Маша следы заметила, дабы разочаровалась. Ну так распишись и получай. Тут не следы, а следище. Чего ж так противно сейчас от этого осознания?

– Что, Мишенька, нечего сказать?

– Оргия – это групповуха, в которой участвуют трое. Смотрящий не в счет. Ты себя туда тоже приписала? – ну кто-нибудь вправьте мне не только мозги, но и оторвите язык.

– Ну и свинья же ты.

– Ладно, чушь ляпнул. Извини. Вот только, знаешь, мне все равно не ясно, зачем ты осталась в кабинет смотреть, как я…

– Слава Богу, я это не видела, а только слышала ваши мерзкие звуки.

– А зачем ты вообще это слушала?!

– А как ты себе это представляешь?! Я оказалась под столом сразу, как только ты собирался войти в кабинет, потому что назвал папино имя! А потом сказал про вернуть эту самую проблему. Я что должна была выпрыгнуть из-под стола со словами: вот она ваша проблема, только не надо при мне делать ЭТО?! Ты бы так сделал?

– Начнем с того, что у меня изначально нормальная чуйка на людей, и я бы точно, находясь на твоем месте, не подумал бы, что могу тебя сдать. Поэтому точно не стал бы свидетелем того, как кто-то трахается.

– Хватить произносить это мерзкое слово при мне, – по слогам произносит Маша, сжимая кулаки.

– В твоем случае мерзкое – это которое на «е» начинается, на «баться» заканчивается. Заметь, специально для твоих милых ушек так произнес. А трахаться – это разве не словарное слово?

– Без «ся» и оно давно уже перестало восприниматься людьми в значении грохнуть. Ты вообще знаешь, что при каждом произнесенном таком слове, на тебя обижается Ангел Хранитель и перестает тебя оберегать и помогать.

– А я места себе не находил, все гадал, почему меня никто не оберегает, – произнес, не скрывая иронии в голосе. – Ну здрасте, просто Мария, заскучал уже без тебя аж целую минуту. Вернулась, лапонька.

– Смейся, смейся.

– Маш, – тяну руку к ее лицу, дабы убрать прядь волос, закрывающую щеку, но Маша тут же одергивает мою ладонь.

– Не трогай меня.

– Как же с тобой тяжко.

– Со мной нормально.

– Ладно, хоть не видела…

– Еще вибрацию стола чувствовала, вы очень активная пара. А если бы видела, меня бы стошнило на тебя и твою девушку.

– Ну начнем с того, что она не моя девушка.

– А кто она тебе? Мимо шла, и вы случайно начали дружить органами?

– Я с ней не дружил. Я с ней трахался.

– Я же просила так не говорить при мне! – вскакивает со стула и тут же натягивает на себя платье. В этот раз ей удается это с первого раза.

– Ты всерьез думаешь, что почти в тридцать два года я вдруг перестану материться и называть вещи своими именами?! Как бы тебе ни было неприятно это слышать, но я с ней трахался. Сотни раз. И я не собираюсь в этом оправдываться перед тобой. Тем более на тот момент мы друг другу…

Затыкаюсь, к счастью, вовремя. Потому что для Маши слышать сейчас, что мы еще и никто друг другу, что, по сути, является правдой, станет вообще убийственным коктейлем.

– Сотни? И ты называешь ее не своей девушкой?! Это как?

– Очень просто. Между нами просто секс без обязательств. Удобство, когда не надо никого искать для справления своих нужд. Такое часто практикуют взрослые люди, которым не нужны никакие отношения.

Загруз. Длительный. Походу Машин мозг вообще не способен переосмыслить такую информацию.

– То есть она не твоя девушка и ты ее не любишь?

– Маша, люди делают это не по любви, а для физической разрядки. Особенно мужчины. Для этого не нужна эмоциональная составляющая. Достаточно, чтобы человек был тебе не противен. Секс – это тупо физиология. Как… дышать.

– Тогда я мертвая, что ли?

– В смысле?

– В прямом. Я им не занимаюсь, значит я двадцать один год мертвая? От меня не воняет случайно мертвечиной?

– О, снова просто Мария. Даже не знаю, сейчас я рад или нет. Ну ладно, подыграю тебе, хорошо от тебя пахнет, Маша. Я бы даже сказал, вкусно.

– Да вы, папенька, я смотрю, некрофил.

– Я с тобой сексом еще не занимался, да и ты пока не мертвая, чтобы меня так называть.

– Замолчи! – прикладывает ладони к ушам. – Бред какой-то, – мотает головой в стороны и только потом переводит на меня взгляд. Я бы даже сказал, осмысленный.

– Хорошо, я привел неудачный пример. Это как справить свою нужду. Нет же в этом ничего такого, это естественно.

– А вот я, Мишенька, не справляю нужду где попало. Копила даже до дома твоего начальника, если ты помнишь. Для меня это дело крайне важное.

– Да что ты за человек такой?! Скажу, что как поесть, а ты скажешь, что не жрешь всякую дрянь и где попало. Я всего лишь хочу сказать, что ты придаешь слишком большое значение обыкновенной физиологии. Ну нельзя же быть настолько наивной в двадцать первом веке.

– Какая есть. Подожди… ты говорил тогда в ванной, когда я мыла кошку, что ты часто расстаешься со своей девушкой, но потом вы снова сходитесь. Врал?

– Не врал. Говорил о своей сестре, чтобы ты думать не думала обо мне, как о мужике. Мы просто часто ссорились на фоне того, что я не считаю ее приспособленной на данном этапе к самостоятельной жизни, вот и расставались, – демонстрирую пальцами кавычки. – Ну правда не только по этому поводу. Ну уж ты наверняка должна что-нибудь знать о своей подружке.

– Ничего я не знаю. У вас странная семья. Ничего не вытянешь.

– Маш, – тяну к ней руку, сам не знаю зачем. Ясно же – пошлет.

– Отстань, – отходит в сторону, как только я касаюсь ее плеча. – Ты сказал то мерзкое слово на «т» в прошедшем времени, почему не в настоящем? – вот она типичная женщина. Усмехаюсь в голос. – Что тут смешного?

– Да ничего. Ты что хочешь от меня услышать?

– Правду. Ты больше с ней… как это вообще сказать по нормальному? – разводит руки в стороны.

– Не трахаюсь.

– Почему? Тебе резко