Леня заказал блюдо под названием «На абордаж».

Официант исчез так же бесшумно, как появился, и Евгенийпродолжил свой рассказ:

– В последние дни… после смерти своей жены мой дядябуквально не находил себе места…

– Это неудивительно. – Маркиз пожал плечами. –Смерть близкого человека была для него тяжелым ударом…

– Дело не в этом. Его словно подменили. Он был невероятнонапуган. Он пугался каждого звонка, каждого стука в дверь. Прежде чем войти вкомнату, долго выжидал на пороге, словно боялся внезапного нападения… и еще… онкак-то попросил у меня прощения, не объяснив за что… а потом, сразу после егосмерти, мне позвонил адвокат и сообщил, что дядя завещал мне все своеимущество, в том числе дом с участком в поселке Суоярви Выборгского района.

Произнеся последние слова, Евгений замолк. Его взглядостановился, казалось, он вглядывается во что-то, чего не видит никто, кроменего. Во что-то, расположенное за спиной Маркиза.

– Что это за дом? – спросил Леня, когда молчаниезатянулось и стало невыносимым.

– Старая развалюха, – ответил Евгений, словноочнувшись. – Честно говоря, я думал, от него уже ничего не осталось. Я былтам двадцать лет назад, совсем ребенком, так он уже тогда казался призракомдома. Замшелый, вросший в землю… это была настоящая избушка бабы-яги. И обиталав нем самая настоящая баба-яга…

Он снова замолчал. Возле стола появился официант, толкаяперед собой сервировочный столик. Он поставил перед Маркизом большую тарелку,на которой были тушеные овощи с бараниной, а затем снял крышку с огромнойсковороды, в которой шипело и скворчало жареное мясо четырех сортов.

– «Мечта голодного пирата»! – торжественно объявил он ипринялся накладывать мясо на тарелку Евгению. Затем он выставил на стол мисочкии бутылочки с соусами и наконец удалился.

– Я был тогда совсем ребенком, – повторил Евгений.

Они долго искали этот дом. В самом поселке его не было, онрасполагался в лесу, на отшибе от Суоярви. Андрей Иванович спрашивал дорогу уместных жителей, но они, едва услышав, что горожане ищут Варвару Тихоновну,замыкались, словно неожиданно глохли и переставали понимать самые простыевопросы. Одна женщина, узнав, кого они ищут, переспросила:

– Это змеиную матерь, что ли? – и неприязненно сплюнулав дорожную пыль.

В общем, пришлось самим искать дорогу. Андрей Ивановичнесколько раз выходил, чтобы подтолкнуть машину. При этом он кашлял и вытиралбледный лоб платком. Несколько раз они заезжали в тупик, возвращались впоселок, но наконец выехали на большую поляну, посреди которой стоялаприземистая изба, крытая потемневшей дранкой. На покосившемся заборе виселичугунки и глиняные горшки, на крыльце умывался большой черный кот. В стороне отдома паслась на привязи коза, тоже черная.

Андрей Иванович заглушил мотор, и наступила странная,гнетущая тишина. Маленький Женя выскочил из машины и побежал к дому, он хотелпоиграть с котом, но дядя окликнул его. И голос его прозвучал так странно, такнапряженно, что Женя остановился как вкопанный. И очень вовремя: у него из-подног с тихим шипением уползла большая серая змея и скрылась в зарослях крапивы…

Через минуту на крыльце показалась маленькая сгорбленнаястарушонка в сером поношенном ватнике и обвязанном вокруг головы черномситцевом платке, концы которого торчали в стороны, как кривые рожки.

– Кого черти принесли? – прошамкала эта баба-яга,приложив руку козырьком и вглядываясь в приезжих. – А-а, это ты, Андрюша…а это племянник твой… вырос, вырос…

– Мы вам, Варвара Тихоновна, от Липы лекарствапривезли, – сообщил Андрей Иванович с некоторой робостью и опять глухо закашлялся.

– Ах, лекарства… – отозвалась старуха с явнойнасмешкой. – Ну, вы в дом-то заходите… Вася, принимай гостей!

Черный кот перестал умываться, поднял хвост трубой и вошел вдом, оглядываясь через плечо.

Гости проследовали за ним.

Незадолго перед тем Женя прочел сказку «ВолшебникИзумрудного города». И сейчас избушка, куда он попал, напомнила ему жилище злойволшебницы Гингемы. Низкий закопченный потолок, поддерживаемый толстойпочерневшей балкой, на которой висели связки сухих трав, кореньев и листьев икакие-то вовсе не понятные предметы, – мальчику показалось, что это дохлыелягушки и летучие мыши. В большой беленой печи, несмотря на теплый день, неяркогорел огонь, и от этого в помещении было очень душно.

– Говоришь, лекарства привезли? – повторила старуха,окинув Андрея Ивановича пристальным взглядом.

– Ну да… от радикулита… Липа говорила, что вы на поясницужалуетесь…

– Ну да, ну да, – закивала Варвара Тихоновна. –Только тебе-то, милый мой, лекарство еще нужней, чем мне…

– Да это я простыл немножко, – отозвался АндрейИванович, вытирая лоб. – Скоро пройдет.

– Ну да, ну да… – снова кивнула старуха. – Только тывот это выпей… тогда правда все пройдет… – И она подала Жениному дяде склянку скакой-то мутно-зеленой жидкостью. Даже издалека Женя почувствовалотвратительный запах – запах гнилого пня, запах темного непролазного болота…

– Да мне не нужно. – Андрей Иванович отшатнулся. –Я хорошо себя чувствую…

– Пей! – резко прикрикнула на него баба-яга. И АндрейИванович послушно поднес склянку к губам и быстро выпил ее содержимое,преодолевая отвращение.

– Долго не могли найти ваш дом… – проговорил он, отставивпустую посудину. – Никто не мог указать дорогу…

– Ну да, ну да, – снова закивала старуха. – Нелюбят они меня… только как заболеют – тут же бегут! «Помоги, баба Варя!» Ну, я,конечно, помогаю, как не помочь… у нас в Суоярви люди такие – как что не поним, волком смотрят, а как прихватит – на все готовы…

Она ловко накрывала на стол – чугунок с горячей картошкой,щедро присыпанной укропом, миска с квашеной капустой, хрусткие соленые огурцы,горшочек топленого масла. Жене все это показалось необыкновенно вкусным. Послена столе появились горячие лепешки, сотовый мед и чудесное вишневое варенье.

– Я знала, что вы приедете, – бормотала она, наливаягостям чай в треснутые фаянсовые кружки. – Вот и нажарила лепешек…

– Откуда же вы могли это знать? – спросил АндрейИванович.

– Да уж знала…

После еды Женин дядя попытался встать.

– Что-то мне и вправду хуже стало, – пожаловался АндрейИванович, опустившись обратно на лавку. – А нам ехать нужно обратно…

– Это от лекарства моего, – честно призналасьстаруха. – Никуда вы сейчас не поедете. Я вам в избе постелю, у меняпереночуете, а завтра-то ты будешь как новенький…

Дядя пытался возражать, но язык у него заплетался, головакружилась, темная изба плыла перед глазами, и в конце концов он пересталспорить и улегся на широкую лавку, где старуха постелила ему большую тяжелуюперину.