— ничего. Мы показали ей фотографии самых разных моделей

— от средних до больших. Ей кажется, что это был четырехдверный седан, но она не уверена. Возможно, светлый, но не белый. Была разбита пара фонарей, что было на руку преступникам.

— Эти фонари были разбиты уже несколько месяцев, — сказал Кларенс. — Если бы это случилось в каком-либо другом месте, то их заменили бы еще несколько недель назад.

— Может, вы и правы. Я не знаю. В любом случае, когда дело касается цветов, искусственный свет может действительно сбить с толку.

— Что еще вы можете мне сказать?

— Интересно то, что обстрел производился не из машины, а в упор. Конечно, самые крутые парни — особенно латиноамериканские банды — иногда совершают убийства без использования машин, но чаще преступники медленно проезжают мимо, а затем, обстреляв жертву, сразу же уносятся прочь. В данном же случае был применен комбинированный способ.

— Сколько человек было в машине?

— Она медленно катилась вдоль обочины, не останавливаясь. Миссис Бернс видела, как стрелявший запрыгнул в машину со стороны пассажира. Значит, это не было делом рук одиночки. Участвовало, как минимум, двое: стрелявший и водитель. Возможно, кто-то еще сидел на заднем сиденье. И никаких описаний внешности мерзавцев. Мы не знаем ни их роста, ни цвета кожи и волос, ни возраста, ни во что они были одеты — ничего. И это печально.

— Что насчет оружия?

— Мы нашли сорок гильз, — Олли достал гильзу из кармана и передал ее Кларенсу. — Вот одна из них. Остальные мы еще не получили из лаборатории. У баллистиков много работы — слишком много выстрелов. Предположительно, все гильзы одинаковые, поэтому одна или сорок — особой разницы нет. Мы нашли частичный отпечаток левой ноги на ступени крыльца. Он в точности соответствует гипсовому слепку полного отпе-

80

чатка правой ноги в том месте, где убийца шагнул на дорожку, когда бежал от дома. По крайней мере, мы можем с уверенностью сказать, что это — следы стрелявшего. Всю неделю было сухо, и дождь пошел только вечером того дня. След был свежим. Размер — сорок второй, модель «Эйр Джордане». Это все, что мы можем сказать. По этим признакам поиск можно сузить, возможно, до нескольких миллионов человек.

— Значит... Это дело не будет раскрыто?

— Честно говоря, не знаю. Нам не от чего оттолкнуться. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы найти хоть одного свидетеля или какую-нибудь зацепку, но пока тщетно. Но я не сдаюсь. Бывало, что я раскрывал дела через неделю, через месяц, через полгода, через два года. На некоторых участках я знаю ребят, раскрывавших дела пятнадцатилетней давности.

— Значит, вы настроены оптимистически?

— Честно? Не очень. Проблема в том, что убийства не прекращаются. Было бы просто замечательно, если бы мы могли заниматься только одним убийством, уделяя ему все внимание. Но у нас всего пять следственных групп. На меня и Мэнни повесили три новых дела — и это при дюжине нераскрытых, которые могут в любой момент потребовать внимания, если откроются новые факты.

— Выходит, дело Дэни только на третьем месте в списке?

— Нет. Оно все еще на первом, но мы расставляем приоритеты по мере поступления дел. Очередное убийство сдвинет дело Дэни на второе место. Ничего не поделаешь. Но должен вам сказать, этот случай с вашей сестрой действительно необычный. Меня задел за живое характер убийства. Это просто ужасно! Мать и ребенок! Я хочу найти этих мерзавцев. Но буду с вами искренним: судя по тому, что мы до сих пор ничего не нашли, скорее всего, ничего больше и не найдем. Лейтенант всегда напоминает нам о распределении нагрузки в расследовании дел. Мы должны расставлять приоритеты: в первую очередь расследуются новые дела. Отодвигая их на задний план, мы упускаем самое лучшее время для их раскрытия.

— Я слышал, что убийства, совершаемые бандами, имеют низкий приоритет, — сказал Кларенс.

— Нет, не низкий. Просто сейчас таких убийств совершается все больше, и нам сложно разбираться с ними. Если в таких случаях нет быстрого решения, то продвигаться вперед очень трудно. Что я могу сказать? Мы перегружены работой.

81

— Это означает, что вы отложите убийство моей сестры в долгий ящик? — спросил Кларенс, наблюдая за тем, как краснеет и без того красная шея Олли.

Одно из преимуществ черной кожи в том, что проще скрывать эмоции.

— Нет. Я уже сказал вам: я делаю все, что в моих силах. Видите? — Олли поднял скрепленную скрепкой стопку бумаг в сантиметр толщиной. — Это отчеты офицеров полиции, которые первыми прибыли на место преступления.

Затем он взял со стола и пододвинул к Кларенсу еще одну стопку.

— А это — опрос соседей, проведенный мной и Мэнни.

Олли вытащил большой пухлый конверт из плотной бумаги.

— Здесь фотографии с места преступления и результаты вскрытия, — он оставил конверт на своей стороне стола, положив на него руку.

— Я изучил все это три или четыре раза, пытаясь найти какую-нибудь зацепку, — Олли начал просматривать большую кипу бумаг, и Кларенс заметил желтые и красные подчеркивания и пометки на полях.

— Я просто хочу показать вам, почему не могу уделить делу вашей сестры безраздельное внимание, — сказал Олли, — мне приходится иметь дело с семьями других жертв, не менее обеспокоенными, чем вы, — в этот момент Олли взглянул через стеклянную перегородку в коридор офиса, выскочил из-за стола и открыл дверь.

— Эй, Мэнни. Зайди сюда. Здесь мистер Абернати.

Мэнни зашел, холодно кивнул Кларенсу и бросил на Олли взгляд, в котором безошибочно можно было прочитать: «Какого дьявола он здесь делает?» Мэнни не протянул руки, Кларенс тоже этого не сделал.

— Мы как раз обсуждаем дело его