громогласно изрёк Бладыко. – Сначала за обоих сразу, затем – поодиночке.

– Ур-ра! – подхватили остальные.

Гуляли долго. Пили мало. Говорили – много.

И в конце концов приняли «историческое решение» – на ночь не расходиться!

Благо, пустых помещений в общежитии – хоть отбавляй.

Хватит, чтобы предоставить каждому гостю по отдельной комнате.

И лишь Ярослав с Ольгой улеглись вместе – сколько ж можно тосковать друг без друга?

13

Провожали дорогих московских гостей всё те же люди: Шульц, Бладыко… И только Валентина Максимовна на вокзал прийти не смогла: накануне нового учебного года в институте у неё было гораздо больше работы, чем у самого ректора. А что вы хотели? Руководить не выходя из кабинета в нашей стране может каждый. А вот чистить да убирать – только специально обученные люди.

Фигина скрючилась на любимой верхней полке; вскоре оттуда начало доноситься её мирное посапывание.

Учёным же мужам спать категорически не хотелось.

Даже под монотонный стук колёс.

И они решили немного пофилософствовать о вечной жизни. Однажды Фёдор Алексеевич уже затрагивал эту тему и обещал к ней вернуться.

– Итак, вы утверждаете, что смерти нет, – забросил удочку Плечов.

– Да… Смерть – всего лишь иллюзия, которую создает наше воображение.

– Но в таком случае и жизнь – тоже иллюзия?

– Возможно. Одно точно: умирает лишь тело, а душа переходит в другой – параллельный мир.

– А доказательства у такой теории есть?

– Физических – нет. Но вот философских – сколько угодно. Главное из них ты знаешь: все мы созданы по образу и подобию Божию. А Бог, как известно, не может быть смертен.

– Слишком примитивная логика!

– Яйцо учит курицу?

– Простите – увлёкся…

– Хотя в принципе такие рассуждения в целом не противоречат моей теории. Замысел Господний гениален. И, как всё гениальное, очень прост. Это аксиома, то есть теорема, не требующая доказательств.

– Ой, не знаю… Оглянитесь вокруг. Проявления жизни слишком неоднозначны и чрезвычайно сложны для понимания.

– Для тебя. Для нас – людей. Но не для Всевышнего!

– Значит, по вашему мнению…

– Жизнь человека похожа на многолетнее растение, зацветающее снова и снова… Поэтому бояться смерти не стоит, следует бояться греха! Это то, в чём я согласен с религиями мира, в том числе и нашей – православной. Не убивай, не кради, не лги, люби своих ближних, как себя самого, если говорить словами из Священного Писания, или же будь Человеком с большой буквы, как завещал наш классик Максим Горький – и Господь обеспечит тебе счастливую жизнь на новом, более высоком, уровне…

– То есть фактически в раю?

– Так точно, дорогой мой, так точно… А будешь грешить – попадёшь на переплавку – в ад.

– Вы-то сами всегда следовали заповедям Божьим?

– Сомневаешься?

– По поводу несоблюдения правил «не убий, не укради» никаких аргументов у меня нет, а вот в том, что вы всегда говорите только правду – имеются веские сомнения.

– Обоснованные?

– Пожалуй…

– Тебе не даёт покоя ксёндз, с которым я встретился в день нашего рождения?

– Так точно.

– Он передал мне записку от моего мальчика.

– У вас есть сын?

– Да. А что в этом удивительного?

– Вы никогда даже не заикались о его существовании…

– Не хотел бередить рану… Павлуша не сполна ума и с детства воспитывается при Несвижском костёле Тела Господня.

– Да… Дела… Простите, отец…

– Ничего. Я схожу в туалет, а ты ложись спать – поздно уже. Утром, на свежую голову, продолжим нашу дискуссию.

– Согласен…

14

Как только Фёдор Алексеевич покинул купе, Ярослав бросился к его пиджаку, висевшему на крючке прямо над головой Фигиной, и принялся шарить по карманам.

Быстро нашёл то, что искал – клочок бумаги – и поднёс его к включенному ночнику. В центре то ли рисунка, то ли чертежа, сделанного чьей-то, явно неумелой рукой, находился огороженный храм, обозначенный буквой «ц»; от него на юго-запад вела стрелка, снизу которой было написано «40 м».

Плечов «сфотографировал» изображение своим цепким взглядом и, положив бумажку на место – в профессорский карман, улёгся на правую нижнюю полку.

Дождался Фролушкина и сразу же уснул.

15

Эх, всё-таки здорово, что август имеет один лишний, 31-й день!

Сколько всего важного, необходимого можно успеть сделать за это, казалось бы, короткое время.

Спокойно, без аврала и спешки, подготовиться к началу очередного учебного года – раз, повидаться с однокурсниками, друзьями, узнать, как провели летние каникулы они, – два, наконец, встретиться с куратором – три!

А ещё – приодеть-принарядить свою ненаглядную.

Слава богу, что несколько лет тому назад на Сретенке открылся первый советский Дом моды, к тому же работающий и в воскресенье.

Именно к нему держали путь Ярослав с Ольгой.

И по устоявшейся традиции встретились с Пчеловым!

Лейтенант был один, но его глаза явно кого-то искали в многолюдном помещении, постоянно обминая-игнорируя тёзку и его верную подругу.

Пришлось напоминать о себе не очень вежливым похлопыванием по плечу.

Чекист готов был немедленно броситься в драку из-за столь неучтивого обращения (по крайней мере именно об этом свидетельствовала его разъярённая физиономия!), но узнал старого друга и рассмеялся:

– А, это ты? Давай рассказывай, где пропадал? Я пару раз заходил в общежитие, но там никого не было…

– Мы ездили в Минск. Я, Оленька и Фёдор Алексеевич.

– Ты за ним, как нитка за иголкой…

– Он мой научный руководитель. Забыл: у меня на носу дипломная работа…

– Погоди секунду! – Пчелов наконец-то обнаружил того, точнее, ту, кого искал, и бросился навстречу немолодой благородной даме в длинном платье, хвост которого волочился по полу. Взял её под руку и подвёл к своим друзьям:

– Знакомьтесь, это Надежда Петровна. Хозяйка всего этого великолепия.

– Очень приятно! – восхищённо выдохнула Фигина, сразу признавшая в пожилой женщине директрису треста «Мосбельё» Ламанову.

– Мне тоже, – высокомерно процедила та, слегка наклоняя вельможный подбородок. – Что вы ищете в нашем заведении, го… товарищи?

– Платье!

– Позвольте предложить услуги одной из своих молодых консультанток?

– Бесплатно? – недоверчиво покосилась Фигина, привыкшая считать каждую копейку.

– Абсолютно! Прасковья… Паня!

Оперативно откликаясь на её зов, из самой гущи народу немедля вынырнула учтивая девчушка лет восемнадцати с идеальной фигуркой и чистым, немного простоватым, личиком.

– Да, Надежда Петровна?

– Проведите сударыню в примерочную и покажите ей нашу последнюю коллекцию.

– Слушаюсь!

Барышня отвесила старомодный реверанс и, увлекая за собой Ольгу, быстро скрылась из виду.

– А вы, Иван Константинович, зачем пожаловали?

– Соскучился.

– Ой, не льстите… Я дама с опытом. Подхалимов за версту чую! Да, кстати, как зовут вашего приятеля?

– Ярослав! – смущённо представился студент.

– Вы тоже служите во Внешторге?

– Нет. Слава – философ. Почти Конфуций, – разъяснил чекист.

– Ясно. А деньги у Конфуция есть? Наши