– В порядке, – прошептал Дикий.

Он погасил улыбку, но в его глазах осталось выражение ласковости и какой-то безграничной нерассуждающей преданности, которую Егор уже целиком мог отнести на свой счет и которая несколько его озадачила.

«Только этого мне не хватало, – подумал он. – Собственный Кинг-Конг в качестве телохранителя – что может быть лучше? Но как потом от него отвязаться? Ах да, он же погибнет…»

У Егора сжалось сердце. Но выбор был сделан. И сделан не им.

– Операцию сделали? – спросил Егор, подымаясь.

– Сделали. Было все, как ты сказал.

Егор кивнул и отвернулся. Его смущал взгляд Дикого.

– Врачи сказали, что это чудо, – сказал Дикий. – Ну, когда достали зубочистку.

– Они могли тебе не поверить, – заметил Егор.

– Ну! – возразил Дикий. – У них не было выбора.

Он похлопал себя по пиджаку.

– Понятно, – кивнул Егор. – Но ты рисковал, поверив мне.

– У меня тоже не было выбора. Сестра умирала. Они сказали, что у нее нет шансов.

Дикий покрутил своей крошечной головой, хотя крошечной она казалось скорее из-за громадности плеч.

– Эта зубочистка… Она пропиталась водой, и приборы ее не видели. Они не могли понять причину, а все было так просто. А она едва не умерла. – Дикий посмотрел на Егора. – Но ты как увидел?

В голосе Дикого было столько же недоумения, сколько и благоговения, и Егор ощутил, как в нем подымается неведомое прежде чувство. Но он тут же придавил его и бодро перевел разговор на другое:

– Неважно. Говори свое «спасибо» и проваливай. Мне пора готовиться ко сну.

Дикий замер.

– Ты что, – сказал он.

– А что? – спросил Егор, садясь на постель.

– Не надо так. – Голос Дикого дрогнул. – Я не животное. И все знаю. Ты ведь не врал, когда говорил, что я погибну?

Егор понял, что уже ничего не изменит. Чему суждено сбыться, то произойдет. И все же он хотел точно знать, что не он стал виновником грядущей смерти – еще одной, увиденной и обозначенной им.

«В сущности, я всего лишь обменял одну жизнь на другую, – подумал он. – В знаменателе остается та же цифра. Возможно, именно это от меня и требовалось».

– Нет, – сказал он, – не врал.

– Хорошо, – наклонил Дикий голову.

Он замолчал.

– Если ты погибнешь, кто позаботится о твоей сестре? – спросил Егор.

– Моя смерть стоит ее жизни, – проговорил Дикий, словно в унисон мыслям Егора. – Она в безопасности. И о ней будет кому позаботиться.

Он снова улыбнулся, открыто и просто, как улыбнулся бы другу.

– Идем?

Егор поколебался еще мгновение, невольно любуясь им.

– Идем.

Улыбка канула куда-то в глубины души Дикого – он словно наглухо спрятал ее от посторонних. И движения изменились, будто в нем что-то переключили.

– Держись за мной, – бросил он, мягко ступая к двери.

– Хорошо, – откликнулся Егор.

Дикий отворил дверь, выглянул в коридор и поманил его за собой:

– Пошли.

Егор, прячась за спиной Дикого, как за вставшим на дыбы автомобилем, вышел в коридор и двинулся вслед за ним. На ходу Дикий произвел короткое движение, и Егор увидел, как в его громадной руке повис пистолет с навинченным на дуло длинным, в две длины ствола, глушителем. Пистолет был прижат к бедру, прячась в складках брюк, и со стороны не был заметен.

Они прошли с десяток шагов, затем рука Дикого, на которую поневоле косился Егор, взметнулась вверх, и послышались два металлических щелчка. Одновременно его другая рука протянулась назад и приостановила Егора.

Тот услышал впереди какой-то шум и выглянул из-за спины своего провожатого. На полу впереди лежали два трупа в одинаковых серых костюмах. Охранники.

– Идем, – сказал Дикий, убирая руку.

Они двинулись дальше.

На ходу Дикий обернулся, двигаясь так, чтобы все время прикрывать собой Егора. Он был словно линкор с плывущим под защитой его бортов катером. Последовал новый взмах руки, щелчок затвора – и Егор, глянув назад, увидел еще одно сползающее на пол тело в сером костюме.

– За мной.

Дикий мог бы этого и не говорить. Егор теперь и сам нипочем не отстал бы от него. Правда, ему несколько претили методы Дикого. Но выбирать не приходилось, и плену он предпочел некоторые моральные издержки, решив, что потом разберется с укорами совести, если таковые станут его донимать особенно сильно.

Дикий между тем быстро продвигался вперед. Они прошли мимо двух убитых охранников и свернули налево.

– Ты куда это? – послышался возглас впереди.

Несколько стремительных шагов, за которыми Егор едва поспевал, взмах руки – и знакомые щелчки. Но на этот раз Дикий немного сплоховал. Послышался вой сигнализации, и со всех сторон замигали красные фонари.

– Бежим! – рявкнул Дикий.

Они припустились бегом. Добежав до будки охраны, из которой вывалился мертвый охранник, Дикий подхватил левой рукой его автомат системы «Скорпион» и двинулся дальше.

Егор понял, что сейчас здесь будет жарко.

– Лифты блокированы, – сказал Дикий. – К лестнице!

Они побежали к лестнице черного хода. И почти сразу раздались выстрелы. Пули зашлепали в стены, полетела штукатурка, послышался визг рикошетов.

Дикий спиной вдавил Егора в дверной проем и взметнул обе руки в стороны. Загрохотал автомат убитого охранника, в котором едва различались щелчки пистолета. Дикий быстро поворачивал голову вправо-влево, стреляя по невидимым Егору целям. Впрочем, тот и не смотрел, стараясь стать как можно меньше, а в идеале превратиться в одно целое с дверями, к которым его прижимала туша Дикого. Он уже прощался с мыслями о свободе, поскольку не представлял себе, что такая огромная мишень, как его провожатый, может долго оставаться непораженной.

Но через несколько секунд все стихло, а Дикий все еще стоял на ногах. Видимо, он делал что-то чуть более правильно, чем стреляющие в него охранники, ибо, выйдя из дверной ниши, Егор увидел с обеих сторон лежащие трупы общим числом не менее шести, в то время как на Диком не было ни царапины.

– Вперед, – послышался приказ.

Егор молча повиновался, начисто забыв об угрызениях совести. Ибо в этой мясорубке они запросто могли стать покойниками, и только невероятное мастерство Дикого позволило им избежать сей незавидной участи.

Впрочем, праздновать победу еще было рано.

Они выбежали на лестничную клетку и устремились вниз. Причем Дикий так быстро перебирал своими слоновьими ногами, что Егор, как ни проворен он был, не говоря уже о двойной разнице в весе, не мог угнаться за ним и все время отставал.