– Думаю, вскоре меня ждет серьезный разговор с Даламаром.

– Верно. Поэтому я поспешила тебя предупредить. Он попытается использовать твои знания и деньги, чтобы укрепить свою власть. И это открывает большие возможности, если вспомнить твои планы. Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

Я не стал ничего говорить по поводу моего «родства» с Кадаверами, вместо этого спросил:

– А что с твоими планами, графиня? Планируешь получить поместье на Иллирии?

– Ни в коем случае. Я не смогу его контролировать, стану лакомым кусочком для всех. Просто буду сражаться с нежитью и не думать о наградах. Надеюсь, эту экспедицию я переживу.

На несколько секунд повисла неприятная пауза.

– Знаю, это слабое оправдание, но все свои злодеяния я творила ради семьи, – горько улыбнулась Ольга. – Да-да, дядю и кузенов я убила ради блага нашего рода.

Вот такой парадокс аристократической семейной любви. Что до блага рода… Теперь Бельские лягут не под Скуратовых, но под Риотаб, просто в более комфортной позе.

Да, Ольга – даже со своим диагнозом! – гораздо лучшая глава, чем Антон, но они оба представители вымирающего рода, который вынужден выживать в серпентарии благородных потомков бесчеловечных экспериментов. И шансов у них маловато.

Ольга, задумчиво посмотрела на меня, выдержала паузу.

– Если я погибну, могу рассчитывать, что ты поддержишь Бельских? – эти слова она поговорила медленно, каждое слово давалось с трудом, но потом зачастила: – Даже без меня они смогут вернуться в третий разряд через пару лет. Несколько магов и голос в совете – солидное вложение.

– Я сделаю все, что в моих силах, – смотря в глаза Ольги, честно сказал я. – Надеюсь, на ответную милость.

– Благодарю, владыка. Я присмотрю за твоей тетей и невестой. За остальных не просите.

– Даже не думал. Я беспокоюсь только за них. Думаю, вчера я доказал это всем.

– Твоей невесте повезло, – со странной интонацией произнесла Ольга, но быстро сменила тему: – Я начала разбирать воспоминания Антона. Нашла один из его тайников.

Сказав это, она вытащила из сумочки артефакт и передела мне. Я аккуратно взял его двумя руками. Каменный цилиндр толщиной в палец и длиной в половину локтя.

– Накопитель эфира. Но очень мощный. Здесь…

– Пять тысяч единиц. Такая штучка должна быть в десять раз больше. Но это не главное. Попробуй взять силу.

Я аккуратно сделал это.

– Он странный. Вильгельмина?

– Нет, он не из источника этой планеты. Я достала накопители с эфиром всех миров. Они совершенно другие.

Если обычный эфир похож на воду, просто с разными привкусами, то эта магическая энергия напоминала спирт.

– Откуда он?

– Антон получил его в уплату за одно грязное дельце. Маркиз Сушан передал ему информацию о тайнике, где хранилось несколько таких артефактов. Сушан и его сыновья не пережили встречу с твоим дядей. Род вышвырнули в четверки. Увы, выяснить у них я ничего не смогла.

– Раз Сушан прибегал к услугам твоего дяди, он находился в отчаянии. Даже если они что-то знают, не будет об этом распространяться.

– Да, поэтому я решила поделиться с тобой. Ты же иллириец.

– Да, у каждого жители моего мира есть знакомый артефактор, – вспомнил я старую шутку. – Вообще-то это обидный стереотип.

– Да, поэтому у тебя два специалиста по этому вопросу. Возможно, они что-то поймут. Сейчас у меня нет ни времени, ни сил заниматься этим вплотную, а тема интересная.

Я кивнул, убрал накопитель в карман, потом вытащил из него клочок бумаги с особой фразой.

– Что это? – спросила Ольга, беря записку двумя руками.

– Удавка. Я оставил в голове Ивана Скуратова бомбу. Даже если обнаружит, вытащить не сможет. Думаю, тебе это может пригодиться.

Ольга не была обязана делиться со мной артефактом и этой историей. Это внутреннее дело ее семьи. Она бы легко нашла специалиста. Поэтому я решил «проявить» взаимность. Пусть у Скуратова болит голова не только из-за меня.

Бельская быстро запомнила фразу, потом сожгла бумагу.

– Благодарю, владыка, – серьезно сказала она, а потом непосредственно спросила: – У меня в голове тоже есть что-то подобное?

– Нет, мне достаточно клятвы крови.

– Ты мог поставить её, когда мы впервые встретились.

– После такой драки? Я был не в себе. В адекватном состоянии я бы не стал договариваться с Риотаб, держа тебя в заложниках.

– Просто девичье любопытство… Это твой стандартный метод, как с заложниками, или исключительный случай?

– Заложники тоже исключительный случай, – недовольно ответил я, Ольга насмешливо улыбнулась. – Октавий учил меня, что магия крови гораздо надежнее ментальной. Я вынужден с ним согласиться.

После «случайного» упоминания Кадавера в беседке стало тихо, как в могиле.

– Ты не планируешь участвовать в подавлении восстания? – наконец спросила Ольга.

– Скажем так, у меня сложные отношения с Кадаверами. Я не хочу победы этого некроманта, – уклончиво ответил я.

– Останешься в стороне? Это твоя воля или вынужденное решение?

Очевидно, Ольга намекала на клятву крови.

– Моя воля. Думаю, я один из немногих, кто понимает истинную мощь мертвого легиона и некромантии. Я слишком слаб, чтобы участвовать в этой резне.

Почему все улыбаются, когда я говорю о своей слабости?! Что в этом смешного?!

– Я поняла, владыка. Вижу, тебя что-то беспокоит.

– Баронесса де Ратуа. У нее оказался глас короля. Это огромная сила, и она…

– Я знаю о чем ты думаешь, – Ольга усмехнулась. – Вымя дает власть, но не такую. Ситуация с фавориткой принца сложная.

Ольга сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, потом продолжила:

– Они из захудалого рода целителей. Карл приметил ее на первом курсе университета, быстро приблизил. Женщин он любит, а они обожают его силу и положение. Жену он не обделяет вниманием, фавориток меняет раз в несколько месяцев, но де Ратуа с ним уже несколько лет, он не спешит отправлять ее в отставку.

– То есть у него есть жена, постоянная фаворитка и очередь девиц у его спальни? А когда он управляет государством?

Ольга рассмеялась.

– Хороший вопрос. Но такие разговоры опасно вести. Честно говоря, никто никогда не воспринимал ее всерьез. Да, она придворный целитель и ментальный маг, периодически она вспоминает об этом. В основном, работает она другим даром, вернее, дарами.

«Никакой женской зависти в голосе! Совсем никакой!» – прокомментировал Янус. Правда, мне