Следующее утро выдалось теплым и солнечным. Форт решил, что погода слишком хороша, чтобы оставаться в помещении. Поэтому они вернулись на пляж и устроились под тентом возле костра, среди шезлонгов и гамаков, натянутых между подпорками тента. Океан отливал яркой глубокой синевой, волны были небольшими, но четко очерченными, и почти каждая несла на себе серфера. Форт уселся в один из гамаков и завел речь об эгоизме и альтруизме, приводя примеры из экономики, социобиологии и биоэтики. Он завершил тем, что, говоря прямо, такой вещи, как альтруизм, не существует. В долгой перспективе был лишь эгоизм, понимающий истинную цену поступков и оплачивающий ее, чтобы не попасть в долгосрочные долговые обязательства. В целом, трезвая экономическая практика, если грамотно ее направлять и реализовывать. Что он и попытался доказать средствами игры «Эгоизм-альтруизм», которую они начали, разбирая Дилемму Заключенного и Трагедию Общин.

На следующий день они снова встретились в серферском лагере и после бессвязной беседы о добровольной простоте сыграли в игру, которую Форт назвал «Марк Аврелий». Арту игра понравилась, как и все прочие, и он играл в нее хорошо. Но с каждым днем заметки в его планшете становились короче. В тот день он записал лишь: «расход – аппетит – искусственные потребности – реальные потребности – реальные затраты – соломенные кровати! Влияние окр. среды – население X аппетиты X эффективность – холодильник в тропиках не роскошь – общественные холодильники – холодные дома – сэр Томас Мор».

Тем вечером участники конференции ужинали в одиночестве, и разговоры выдавали их усталость.

– Я думаю, это место своего рода остров добровольной простоты, – заметил Арт.

– Юные стипендиаты сюда тоже относятся? – спросил Макс.

– Не заметно, чтобы «бессмертные» много общались с ними.

– Им нравится просто смотреть, – сказал Сэм. – Когда ты так стар…

– Мне интересно, как долго нас собираются держать тут, – перебил Макс. – Мы тут всего неделю, а мне уже скучно.

– А мне здесь нравится, – ответила Элизабет, – так расслабляет…

Арт подумал, что склонен с ней согласиться. Он вставал рано: один из стипендиатов отмечал каждый рассвет ударами деревянной колотушки по большому чурбаку, постепенно уменьшая интервалы между ударами, чем всякий раз будил Арта. Тук…… тук… тук… тук… тук… тук-тук-тук-тук-т-т-т-т-т-т… После этого Арт выходил в серое утро, полное птичьих голосов. Тут постоянно слышался шум волн, будто к ушам его были прижаты невидимые раковины. Когда он ходил тропинкой через ферму, он всегда видел поблизости кого-то из «восемнадцати бессмертных», либо болтающих за работой мотыгой или секатором, либо сидящих под большим дубом и наблюдающих за океаном. Форт часто был среди них. Арт мог гулять целый час перед завтраком, зная, что остальную часть дня проведет в теплой комнате или на теплом пляже, разговаривая и играя в игры. Была ли это простота? Он не был уверен, но это определенно расслабляло, никогда раньше он не проводил так время.

И, бесспорно, за всем этим крылось нечто большее. Это был, как продолжали напоминать им Сэм с Максом, своего рода тест. Их испытывали. Старик наблюдал за ними, а может быть, наблюдали «восемнадцать бессмертных» или же юные стипендиаты, «ученики», которые начали казаться Арту серьезной силой. На молодых специалистах держалась большая часть быта в поселке и, возможно, сам «Праксис», в том числе и на высшем уровне – может, они консультировались с «бессмертными», хотя нельзя было утверждать это наверняка. Слушая болтовню Форта, он понимал, что когда дело касается практических вопросов, многое происходит за его спиной. А в разговорах у посудомоечной машины часто проскальзывали нотки, с какими братья и сестры обсуждают, что им делать с недееспособными родителями.

Как бы там ни было, это был тест. Однажды ночью Арт пошел на кухню, чтобы выпить перед сном стакан молока, и, минуя маленькую комнатку рядом с обеденным залом, увидел, как несколько человек, старых и молодых, смотрели видеозапись их с Фортом утренних упражнений. Арт вернулся в свою комнату в глубоких раздумьях.

На следующее утро Форт по своему обыкновению кружил по конференц-залу.

– Новые возможности для роста больше не появляются.

Сэм и Макс быстро переглянулись.

– Это то, к чему приводит мышление полного мира. Мы должны определить новые растущие рынки и выйти на них. Теперь вспомните, что природный капитал может быть разделен на отчуждаемый и неотчуждаемый. Неотчуждаемый капитал – субстрат, из которого появляется весь отчуждаемый капитал. Учитывая его нехватку и преимущества, которые он дает, имеет смысл, опираясь на обычную теорию спроса и предложения, установить его цену как бесконечную. Я заинтересован во всем, что имеет теоретически бесконечную стоимость. Вот она – очевидная сфера инвестиций. По сути, это инвестиции в инфраструктуру, но на самом базовом, биофизическом уровне. Инфра-инфраструктура, так сказать, или биоинфраструктура. И это то, чем, по моему мнению, стоит заняться «Праксису». Мы приобретаем и перестраиваем любую биоинфраструктуру, которая была исчерпана и уничтожена. Это долгосрочные инвестиции, но прибыль будет фантастической.

– А разве большинство биоинфраструктур не находятся в государственной собственности? – спросил Арт.

– Находятся, и это означает необходимость тесного сотрудничества с государствами. Годовой валовый продукт «Праксиса» больше, чем таковой у большинства стран. Все, что нам нужно, – находить страны с маленьким ВНП[15] и плохим ИБС.

– ИБС? – переспросил Арт.

– Индекс будущего страны. Это альтернативное измерение ВНП, принимающее в расчет долги, политическую стабильность, состояние окружающей среды и все такое прочее. Полезный инструмент двойного контроля ВНП, он помогает вычислить страны, которым могла бы пригодиться наша помощь. Мы их находим, идем к ним и предлагаем большие инвестиции капитала плюс политическое руководство, безопасность, все, что им нужно. Взамен мы берем под опеку их биоинфраструктуру. Мы также получаем доступ к их рабочей силе. Это очевидное партнерство. Думаю, это станет следующим шагом.

– Какая роль отводится нам во всем этом? – спросил Сэм, обводя рукой группу.

Форт переводил взгляд с одного на другого.

– Я думаю дать каждому из вас свое назначение. Я хочу, чтобы вы хранили его в тайне. В любом случае, вы разъедетесь отсюда по одному в разные места. Вы будете заниматься дипломатической работой как посредники «Праксиса», а также станете выполнять особые задания, связанные с инвестициями в биоинфраструктуру. Я изложу детали в частной беседе. А теперь давайте пообедаем, после чего я встречусь с каждым из вас.

«Дипломатическая работа!» – записал Арт в своем планшете.

Он провел день, бродя по садам и разглядывая выращенные на шпалерах яблочные кусты. Очевидно, в списке личных встреч Форта Арт стоял далеко не первым, но ему было все равно. День выдался облачный, цветы в саду были мокрыми и яркими. Похоже, будет сложно вернуться в его студию под автострадой в Сан-Хосе… Интересно, что делает Шэрон, думает ли она о нем? Без сомнения, она отправилась в плавание со своим вице-председателем.