— Гвозди сковали для младших рас, чтобы достойнейшие из них стали Восходящими. Сначала они были наградой избранным, но когда пришли дурные времена, награда стала оружием, а потом превратилась в рабские оковы, — прошептал голос в ответ. — Самим Кел, чтобы ходить, не нужны костыли, но в своих творениях они оставляли изъян, лазейку, чтобы всегда быть выше. Без стигмата младшие не могли использовать Звездную Кровь.

— Стигмат ведь не просто имплантат, как земные. Он как бы сращивается со всей нервной системой, проникает в сердце, в мозг, чтобы дать возможность взаимодействовать со Звездной Кровью, — произнесла девушка, подтверждая только что сказанное моим внутренним голосом. — Мы ведь до сих пор не знаем, как это работает… В сознании человек не перенесет такой процедуры, поэтому, пока стигмат устанавливается, тебя погружают в Бесконечный Сон и переносят сознание в Вечность. Это сложно описать словами, Сигурд. Твое тело здесь, но одновременно ты там! — она указала рукой в сторону сияющей синей иглы. — Ты оказываешься в Чертоге Встреч, там все как наяву, там открываются твои начальные Атрибуты и Навыки… Туда приходят повидаться и напутствовать нас те Восходящие Народа, что уже умерли.

— Подожди. Что это значит — те, что уже умерли?

— Ну, душа Восходящего ведь не умирает окончательно, — терпеливо пояснила Травинка. — Стигмат удерживает ее, и даже если тело погибло, гвоздь можно возвратить в Храм, и Восходящий вновь оживет в Вечности. Мы сможем увидеть его, говорить с ним… но только там. В Единство вернуться уже невозможно, ведь здесь их тела мертвы. Зато там они могут жить вечно.

Вот это да! Теперь я начал понимать, что такое Вечность и почему Минос называл ее загробным миром! Рай, Элизиум, Царство Небесное и одновременно Вальхалла, но не для всех, а лишь для избранных-Восходящих? Вот почему Храм Вечности выдал мне задание на возврат-обмен стигмата! Стало понятно, чем так привлекателен статус Восходящего — ведь это, по сути, обещание бессмертия! Но какого и какой ценой?

— Да, Вечность по-прежнему крадет души, — устало сказал голос в моей голове. — Ничего не изменилось, им нужно свежее мясо для своих развлечений и, конечно, Звездная Кровь, которую усердно собирают миллиарды рабов с гвоздями…

— Подожди… то есть погибшие Восходящие, если их стигмат вернуть в Храм, снова возрождаются в Вечности? Я правильно понял? Но что они там делают? Живут? Как в реальном мире?

— Я точно не знаю, Сигурд, — пожала плечами Травинка, — ведь нас пускают туда лишь один раз в жизни — во время посвящения… только рикс и фламиника могут посещать Храм неоднократно. Но те, кто говорил с мертвыми в Чертоге Встреч, рассказывают, что Вечность огромна и прекрасна. Это врата в тысячи миров на любой вкус и цвет. Живущие там подобны богам, они даже могут создавать свои миры-Домены, по своему желанию… Я и сама видела, во время посвящения дают краешком глаза взглянуть… Вечность лучше, чем Единство… там можно воссоединиться с погибшими любимыми и друзьями, там нет страданий, нет смерти, там можно жить вечно и никогда не умирать…

— И там нет и никогда не было настоящей жизни, — добавил голос. — Вечность — это обитель лжецов, трусов и предателей…

— Там настолько хорошо, что многие забывают Единство, как страшный, но недолговечный сон, — продолжила девушка, — и начинают все заново, но уже — навсегда.

— Рай?

— Пожалуй. Только не сказочный, а реальный, — улыбнулась Травинка. — Я была там, хоть и недолго.

— Ты бы хотела туда попасть снова?

— Умереть? Нет, ну, по крайней мере, не сейчас, — ответила девушка. — Тут ведь еще такое дело, Сигурд, — чем выше ты поднялся при жизни, чем больше Славы и Звездной Крови набрал, тем больше возможностей тебе откроется в Вечности. Говорят, там даже можно найти Кел, создателей этого мира, и получить у них ответы на все вопросы…

— А что произойдет, если стигмат Восходящего не принесут в Храм? Если он погибнет и его тело не найдут?

— Так, наверное, и случилось с моим отцом, — спокойно сказала Травинка. — Пропал в экспедиции, говорят, что в теневых землях, но мама уверена, что он вошел в чужой Домен… Ничего не произойдет. Стигмат будет ждать, пока его найдут, хоть тысячу циклов, и Вечность вознаградит того, кто вернет его в Храм. Поэтому мы всегда забираем тела своих Восходящих, Сигурд.

— А если вставить чужой, найденный стигмат, себе? Не станешь Восходящим?

Травинка звонко рассмеялась.

— Нет, конечно, — ответила она, недоуменно глядя на меня: вопрос, видимо, показался ей не очень умным, — это же невозможно, только в Храме Вечности могут их устанавливать. Нам эта технология недоступна. И потом… там же чужая душа и чужая Звездная Кровь, Сигурд. Попади она в тело другого человека, даже чисто теоретически… мне страшно представить, что может с ним произойти! Безумие, расщепление личности, чужие воспоминания и чужие голоса в голове…

— Юная Восходящая мало что понимает, — с оттенком насмешки заметил голос, — но в одном она права: лучше иметь собственное тело…

— А почему тебя это так интересует? — спросила Травинка немного настороженно.

— Ну, понимаешь, Динамит сказал, что хочет сделать меня кандидатом на стигмат, — признался я. — Вот я и узнаю, как это происходит, какие подводные камни…

— Правда? Так это же здорово, Сигурд! — обрадовалась девушка. — Значит, ты отличился на первом же выходе? Что у вас там было?

Я рассказал про поход к Великану, охоту на тигрекса, встречу с Ледяными Дикобразами, Хладонит и Хладноцвет. Умолчал только о подвигах йурра и найденных Соцветиях — Динамит просил держать язык за зубами, а Травинка совершенно нечаянно могла проболтаться Говорящей-с-Травами.

— Хладноцветы… — завороженно сказала Травинка. — Знаешь, я их никогда не видела. Мама говорит, что их защищают Наблюдатели. Рассказывала, что они могут вырасти до серебра… Она иногда уходит за Травами далеко от фригольда, я бы тоже хотела, но… Ты молодец, Сигурд. Знаешь, я на тебя обратила внимание еще тогда, в начале ваала. Когда вы уступили нам места в багги. Ты стоял рядом с Лэндо и не уступал ему ни в чем, и я еще подумала: «какой красивый и смелый парень, не хуже сына рикса».

— Брось, любой на моем месте поступил бы так же, — мне стало даже немного неловко от ее признания.

— Нет, не любой. Думаю, ты далеко пойдешь, — задумчиво сказала Травинка. — А ты… ты меня тогда запомнил?

— Если честно, тогда я тебя почти не разглядел, только волосы и фигуру, — признался я. — Но вот потом, в медкоме, когда ты меня осматривала…

— Что?

— Ну, я посмотрел тебе в глаза, и прямо искра пробежала, — признался я, — подумал: «какая необычная и красивая девушка» и…

— Что «и»? — нетерпеливо спросила Травинка. Ее теплая рука лежала в моей, чуть подрагивая — то ли от холода, то ли от волнения.

— Честно? Очень захотел тебя поцеловать.