– Машину там есть, где поставить?

Чех пожал плечами.

– Там ест склад. Можно.

– Хорошо, так и договоримся. А сейчас – обед, хлопцы сегодня борщ приготовили, так что прошу к столу!

К закату Некрасов пригнал «хорьха» – с уже содранными тактическими номерами и знаками принадлежности к одной из дивизий вермахта; чья-то заботливая рука вместо удалённых цифр и букв нанесла на борта транспортёра свежую шаровую краску. Савушкин, осмотрев машину, остался доволен изменениями и лишь спросил снайпера:

– Витя, ты ему денег предлагал дать?

– Вот ещё. Перебьётся.

Савушкин вздохнул.

– Через пару-тройку дней война кончится. Пора привыкать к мирной жизни….

Некрасов лишь махнул рукой.

– Они тут от неё и не отвыкали.

Капитан только усмехнулся про себя и приказал готовить машину к выезду. Грузить им было особо нечего – вся громоздкая поклажа багажника «хорьха» не покидала – так что в начале одиннадцатого, когда вокруг основательно стемнело – разведчики погрузились в свой транспортёр. Иржи, как проводник, сел впереди, за рулём устроился старшина – хотя Некрасов настаивал на том, что лучше бы шоферить доверили ему, так как он, худо-бедно, но по Праге уже ездил. Костенко лишь смерил его снисходительным взглядом и изрёк что-то о яйцах, вздумавших учить кур… На том и порешили.

Только «хорьх» выехал со двора, как где-то недалеко, в километре, от силы в полутора – что-то утробно ухнуло, тяжело, важно – и вслед за этим до разведчиков донеслась частая ружейная перестрелка.

– Костёл святего Апполинария. Там. – Вполголоса произнёс Иржи.

Стрельба меж тем разрасталась. Подключились пара пулемётов, затявкали ротные миномёты. Савушкин настороженно осмотрел улицу и спросил их проводника:

– Проскочим?

Тот покачал головой.

– Невим, надо пробовать….

– А кто там вообще стреляет?

– Невим. Надо ехать. Увидиме…

Савушкин хлопнул по плечу Костенко. Тот немедля включил передачу и «хорьх» разведчиков выбрался на Белеградскую. Но далеко им проехать не удалось – метрах в трёхстах тягач натолкнулся на баррикаду. возведённую из афишных тумб, парковых скамеек, урн для мусора и прочего подобного материала. Гарнизона баррикада не имела, и кто её возвёл и для чего – для Савушкина осталось загадкой. Потому что объехать её по скверу оказалось проще простого…

Они выбрались на Воцелову – стрельба в районе костёла святого Апполинария немного стихла, лениво продолжали постреливать с десяток винтовок; но зато вспыхнула интенсивная перестрелка уже в районе Карловой площади. Там, кроме винтовок и пулемётов, стреляло что-то куда более серьёзное, по звуку – танковые пушки или самоходки.

Чёрт, опять баррикада! Савушкин про себя злобно выругался. Ну вот на хрена? Какой толк от этих баррикад? Немцев они не остановят, а вот движению мешать – в самый раз! При этом было видно, что те, кто возводил это сооружение – старались не за страх, а за совесть: парковые скамейки были аккуратно сложены попарно, перевязаны колючей проволокой, сверху так же аккуратно были навалены ряды деревянных кресел. судя по всему – из какого-то кинотеатра неподалёку. И тоже – ни одного защитника! Видимо, пражане решили, что баррикады сами по себе остановят злобных немцев, которые замыслят прорваться в Злату Прагу…. Что ж, логично.

Внезапно из переулка вывернул сноп света фар какой-то машины. Костенко немедля выключил фары «хорьха», в мгновение ока загнал транспортёр в заросли сирени и выключил мотор. Разведчики живо выскочили из машины и заняли позиции у края посадки, поставив оружие на боевой взвод. Савушкин, достав свой «парабеллум», положил его ствол на предплечье левой руки и застыл в ожидании.

Грузовой фургон «Татра», суд по антенне на крыше – полевая радиостанция. В кабине и в окнах фургона – штатские в плащах и шляпах, но с винтовками. Понятно, повстанцы – на рукавах у многих ленты, в темноте не видно, какой расцветки, но это уже не важно. Савушкин облегчённо вздохнул – фургон проехал мимо, явно не заметив машину разведчиков. Ну и слава Богу, ещё перестрелки им не хватало….

– Повстанцы? – Чисто из проформы спросил Савушкин у Иржи. Тот молча кивнул, а затем, помолчав, осторожно спросил:

– Если вы не успеете сховатсе пшиште… в следующий раз… будете стрелять?

Савушкин тяжело вздохнул и произнёс, твердо глядя в глаза чеху:

– Иржи, мы здесь не по своей воле. Мы не туристы и не праздные зеваки, мы солдаты, и оружие у нас – не для антуража. Да ты и сам всё понимаешь – мы выполняем приказ. – Помолчав, добавил примирительно: – Но я очень надеюсь, что нам удастся самого худшего – стрельбы по своим – избежать… – Обернувшись к радисту, капитан приказал: – Андрей, включи свою шарманку, пущай лейтенант эфир послушает. Постоим полчасика, может, что-то прояснится….

Лейтенант взял протянутые Чепрагой наушники, взялся за верньер, довольно долго отстраивал волну, то и дело с досады ругаясь про себя – пока, наконец, не нашел только одному ему ведомую частоту, после чего минут двадцать молча с сосредоточенным выражением лица вслушивался в радиопереговоры неведомых разведчикам станций. По завершению означенного экскурса в радиопространство Котёночкин, сняв наушники и строго глядя на Савушкина, произнёс:

– В Прагу из Бенешова движется танковая дивизия СС «Валленштайн». Её авангарды час назад достигли пригородного района Кунратице. И они сюда не в игрушки играть идут….

Глава двенадцатая

Из огня да в полымя, или о важности сапожного ремесла в военном деле…

– Товарищ капитан, а ведь до войны здесь был оружейный магазин… Охотничий, правда, но тем не менее….

– Ну? И что? – Савушкин, ещё не до конца проснувшись, непонимающе посмотрел на своего заместителя.

– Оружейный. – Ещё раз повторил Котёночкин.

Капитан хотел было выругаться – но вместо этого, удержав уже готовые вырваться наружу «Твою ж мать, Котёночкин, чего тебе не спиться-то, черту полуношному?» – хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну я и болван! Володя, ты молодец! Точно! Оружие! Пусть даже охотничьи двустволки – это всяко лучше, чем ничего! – Вскочив с топчанчика, Савушкин, лихорадочно натягивая галифе, скомандовал: – Буди бойцов! Через пять минут снимаемся! Отходим в тот парк, что ночью проезжали! – И добавил вполголоса: – Может, ещё успеем….

Не успели. Как видно, их ночное вторжение в магазин, и особенно – манёвры их «хорьха», который Костенко непременно хотел полностью загнать в маленький склад позади этой оружейной лавки – подняли с кроватей не одного здешнего обитателя. А учитывая, что телефонная связь в Праге действовала безукоризненно – то Савушкин даже не удивился, увидев через стекло витрины толпу человек в тридцать, готовящуюся ворваться в их временную