С помощью той же самой сознательной процедуры была решена задача, предложенная в одном из журналов в качестве изобретательской: сконструировать простое устройство, которое позволяет взбираться на стены и передвигаться по потолку. Предварительный вариант этого устройства, названного Сюзи (о его «брате» Фредди мы еще расскажем ниже), действовал вполне удовлетворительно. И вот как-то утром в качестве объекта внимания был выбран рулон туалетной бумаги, который должен был продемонстрировать свою связь с этой задачей. Этот предмет навел нас на мысль о спирали, которая в конце концов была использована как весьма эффективный метод крепления клейких покрышек к колесам устройства. В итоге устройство по мере подъема на стену не только не срывалось, но цеплялось за нее все крепче.

Несколько более сложная процедура понадобилась при конструировании механических рук для проведения некоторых экспериментов. Требовалось создать механический держатель, достаточно гибкий для того, чтобы можно было придать ему любую форму, но способный в нужный момент обрести достаточную жесткость, чтобы удерживать предмет в заданном положении. Существующие механические держатели, которые устанавливались в нужном положении, а затем крепко зажимались винтами, были весьма неудобны и не обладали необходимой гибкостью. Отвергнув несколько других принципов закрепления (например, с помощью магнита), вы вернулись к основной идее, связанной с трением. В этот момент наше внимание случайно привлек лежавший неподалеку кусок бумаги, применяемой в хроматографии (нечто вроде промокательной бумаги). Очевидно, что бумаге хватает гибкости, чтобы легко обернуться вокруг любого предмета, однако она недостаточно прочна, чтобы удержать его. В то же время большое количество слоев бумаги могло бы придать ей нужную прочность, если их сжать настолько плотно, чтобы при любой попытке перемещения слоев между ними возникало сильное трение. Трудность заключалась в том, чтобы на первой стадии работы устройства оставлять слоям бумаги достаточную свободу, обеспечивая необходимый уровень гибкости, а на последующей стадии быстро сжимать их до такой плотности, чтобы они обретали нужную жесткость. Задача казалась неразрешимой до тех пор, пока сознательные попытки перевернуть ситуацию не привели к идее сжимать слои бумаги изнутри, а не снаружи. Сразу стало понятно, что бумажные ленты можно сжать, высасывая разделяющий их воздух. Нужно было просто поместить бумажные полосы в тонкую резиновую трубку, закрытую на одном конце и подсоединенную к всасывающему насосу на другом. Как только насос начинал работать, бумажные слои плотно прижимались друг к другу – и вся конструкция переходила от полной гибкости (в одной плоскости) к нужной жесткости. Впоследствии тот же принцип был использован для разработки устройства, которое обеспечивало гибкость более чем в одной плоскости.

Однажды во время загородной прогулки я поставил перед собой задачу использовать проволочную сетку с шестиугольными ячейками как стимул, чтобы разработать игру для закрытого помещения. Многочисленные попытки поиграть с шестиугольниками в тот момент не привели к каким-либо полезным результатам. Однако много месяцев спустя срочная просьба разработать несколько игр, поступившая от одного журнала, вкупе с попавшейся на глаза проволочной корзиной для мусора вновь вызвала к жизни мысль о шестиугольниках, причем в таком виде, в котором ее сразу удалось применить. Та же самая корзина для бумаг привела к идее совершенно другой игры, условия которой также были опубликованы потом в журнале. Решетчатый узор стенок корзины подсказал мысль о дорожках, которые сходятся и расходятся. Эти дорожки послужили основой игры, в которой каждый игрок стремится достичь цели раньше остальных, предугадывая, какие дорожки выберут противники, и в то же время стараясь замаскировать свой собственный ход. Победа в этой игре достигается систематической правильной оценкой намерений противников.

Иногда любопытно наблюдать за тем, как две совершенно различные задачи решаются одновременно. Идея о Т-образных формах, описанных в одной из первых глав этой книги, возникла, когда я раскачивался на стуле с каркасом из изогнутых стальных труб. Почти одновременно у меня родилась идея об использовании упругости такого стула для устройства, проверяющего некоторые параметры сердечной деятельности. Хорошо известно, что при каждом ударе сердца тело слегка содрогается – это явление можно заметить по колебаниям стрелки достаточно чувствительных весов. В качестве устройства, использующего этот принцип, канцелярский стул выглядел весьма привлекательной альтернативой другим сложным и громоздким устройствам, опробованным ранее. Пациент садится на стул, при каждом ударе сердца его тело вздрагивает с силой, пропорциональной силе удара, и чуть-чуть надавливает на сиденье стула. С помощью кулачкового механизма (первоначально сделанного из прищепки для оконной занавески, кусочка рыболовной лески, пластилина и шприца) к стулу присоединен чувствительный прибор, который улавливает эти легкие колебания и записывает их на бумажной ленте, формируя картину, позволяющую сделать некоторые выводы о сердечной деятельности. Когда кулачковый механизм отключен, даже сильные удары по стулу не причиняют ни малейшего вреда чрезвычайно чувствительному прибору. В приведенном примере было впустую потрачено множество сознательных усилий в попытках предложить идею, которая была бы настолько же проста, как та, которая возникла сама собой.

Довольно часто поиски осложняются тем, что человек держит в мыслях не принцип сам по себе, а некоторое его конкретное воплощение. Попытки отыскать конкретную вещь, которая нужна для того, чтобы опробовать идею на практике, могут быть очень увлекательным упражнением. Например, поиски небольшой параболической поверхности завершились однажды покупкой пластмассовой подставки для яйца, которая, как оказалось, имела самую подходящую форму. В другой раз в попытках подобрать сетку для удаления пены в пузырьковом оксигенаторе[8]я собрал следующую коллекцию предметов: щетка для мытья, мочалка для посуды, пластмассовая решетка для цветочного горшка, бигуди, кружевные трусы и, наконец, нейлоновые чулки, в последний момент позаимствованные у секретарши. Лучше всего подошла мочалка для посуды.

Выбор простых предметов сам по себе не имеет никаких особых достоинств в сравнении с более изощренными методами, которые, как правило, срабатывают лучше. Единственное его преимущество заключается в том, что простые предметы всегда находятся под рукой, а новая идея обычно вызывает острое желание испытать ее как можно скорее, чтобы убедиться в ее жизнеспособности, прежде чем заняться дальнейшей шлифовкой.

Порой бывает весьма занимательно просто рассмотреть какой-либо предмет и попытаться развить из него идею. Здесь речь уже не о том, чтобы выяснить, как можно было бы увязать этот предмет с какой-то конкретной задачей, а просто об игре ума. Однажды за ужином цепочка мыслей в моей голове связала между собой бутылку вина и столовые приборы. Так возникла забавная задача: соорудить на бутылке конструкцию из ножей. Возможно, тут сказалось присутствие за ужином архитектора. Сооружение из ножей продержалось на бутылке всю ночь. Поутру я еще немного повозился с ним, что привело к развитию идеи, которую я затем подробно описал на выходных, и это описание вошло в книгу «Курсы развития мышления»[9].