— Да? — спросила благожелательным тоном, гадая про себя, кто может звонить моему хозяину в такую рань.

И тут же сообразила, что отвечать на вызов с телефона Эдуарда Скворцова мне не следовало!

Нет, мне и в голову не пришло бы копаться в чужом смартфоне, изучать списки контактов, фотографии или переписку в мессенджерах. Но вызов я приняла по первому побуждению, которое подсказывало, что в такую рань звонят только по важным делам.

Захотелось сбросить звонок, но было поздно. Я ведь уже ответила. Меня услышали.

— Кто это? Где мой сын? Что с Эдом?!

Эти интонации и тембр я узнала: Виктория. Мать Эдуарда.

Похоже, чужой голос в телефоне сына взволновал ее не на шутку. Теперь я уже не рискнула бы прервать связь и оставить женщину в тревоге.

— Эдуард пошел выгуливать Найджела, а телефон нечаянно оставил дома, — поспешила успокоить женщину.

— А вы?.. — тут же переключилась Виктория.

— Домработница. Вероника, — представилась я.

— Ага. Ника. Как добралась, как устроилась? — немного успокоилась Виктория.

— Все хорошо, спасибо.

Признаваться женщине, что я оказалась в очень двусмысленном положении, заняв сразу две вакансии — домработницы и суррогатной матери — я не стала. Не телефонный это разговор. Да и что я ей скажу? «Ваш сын отказывается уничтожать контракт и грозит мне судебным иском»? Ябед никто не любит. Пусть Скворцов сам решает, сообщать ли своей матери о возникшем недоразумении.

— Эдуард принял тебя нормально? Не запугал? — продолжала беспокоиться Виктория.

— Нет. Мы с ним, кажется, более-менее поладили. — Я снова вынуждена была успокаивать женщину. Пусть она не нервничает там, в своих Америках.

— Что ж. Это хорошо, что ты ответила, Ника. Я теперь только завтра смогу перезвонить. Если бы не дозвонилась сегодня — сходила бы с ума от беспокойства за сына. Передай ему, что мама звонила. Пусть завтра не забывает телефон.

— Хорошо… — я даже кивнула, хотя Виктория не могла этого видеть.

— Ну, и присматривай там за ним, девочка. Прости, что не сказала тебе о его проблемах с глазами…

— Мне… я все равно согласилась бы работать у вас… у него… — забормотала я сбивчиво.

— Да, помню. Ты говорила, что тебе очень нужна работа с проживанием. Мой сын — я знаю! — не самый легкий клиент. Особенно теперь. Но я надеюсь, что ты найдешь к нему подход и сумеешь с ним ужиться.

— Я постараюсь.

— Все, мне надо бежать. Обязательно скажи Эду, что мама Вика звонила!

— Да-да! Скажу! — опять заверила я.

Виктория прервала звонок, экран погас, а я еще несколько минут стояла, пытаясь прийти в себя после разговора — неожиданного, стремительного и непростого.

Совесть ершистой змейкой ворочалась где-то в пищеводе, покусывала изнутри: «Вруша! Это ж надо уметь так искусно изворачиваться!»

«Не вруша!» — возмущенно отвечала я.

Умалчивать и лгать — разные вещи!

Положила смартфон Скворцова на обеденный стол и вернулась к готовке. Завтрак сам себя не приготовит. Я обязана успеть к восьми!

Не прошло и пяти минут после разговора с Викторией, как входная дверь с шумом распахнулась, и в гостиную с недовольным сопением ввалился сам Скворцов. Он был в ужасном, отвратительном настроении.

— Найджел, сидеть! — рявкнул на лабрадора, который поскуливал и рвался обратно на улицу. — Ника, быстро собирайся, пойдешь со мной!

— Куда? У меня запеканка в духовке! — испугалась я.

Оставлять кухонные приборы без присмотра — опасно! Неужели Эд этого не знает?!

Скворцов оскалил зубы, зашипел, выдыхая.

— Обязательно обсуждать мои указания? Я телефон потерял. Сам — не найду. Возьми свой — наберешь, может, по звуку отыщем.

— Не надо никуда ходить. — Я кивнула на край стола, потом сообразила, что Эд моего кивка не видит, подошла, взяла трубку и протянула ее хозяину. — Держи. Он у тебя дома выпал.

Эдуард подошел, протянул руку, промахнулся мимо смартфона и болезненно скривился, невольно показывая, насколько претит ему собственная беспомощность.

Повернул руку ладонью вверх. Я осторожно вложила в нее дорогой навороченный гаджет.

— Хорошо, что нашелся. Я без смартфона как без… — Скворцов не договорил. Тряхнул головой. Сжал губы, сдерживая срывающееся дыхание.

Захотелось сжать пальцы Эда, погладить их. Дать понять, что все в порядке, и что я — рядом. Но… это было бы неуместно.

— Звонила Виктория, — вместо этого произнесла я. Нырнула в признание, как в темное ущелье.

— Мама? — переспросил Эд.

— Да. Просила передать тебе привет, и чтобы завтра ты не забывал телефон дома.

— Как они добрались? Что еще она сказала?

— Ничего, только то, что до завтра больше позвонить не сможет и что очень волнуется за тебя.

— Понятно.

— Извини, что я ответила на звонок на твой телефон. Подумала — вдруг что-то важное, если звонят в такую рань…

Эдуард озадаченно приподнял брови и почти тут же небрежно отмахнулся:

— Пустое. Было бы хуже, если бы Виктория не дозвонилась. Я привык, что на большую часть адресованных мне звонков отвечает моя секретарша. Найджел! — Эд окликнул пса. Тот мигом подскочил к хозяину. Эд нащупал поводок-трость, повел лабрадора к выходу. — Тебе повезло, парень. Идем догуливать.

Скворцов снова ушел. Я принялась рвать листья на салат. От сердца отлегло: за очередной промах меня не отругали, и даже почти похвалили!

Второе пришествие Скворцова было не таким эпичным. Он явился без пятнадцати восемь, задал корм Найджелу, вымыл руки, переоделся и через десять минут уже сидел за столом в ожидании завтрака.

Заставлять хозяина ждать мне не пришлось. Все было готово. Я разложила по тарелкам запеканку, обжаренные куриные колбаски, салат. Эд завтракал быстро: похоже, мыслями он был уже не дома. Когда я убрала со стола опустевшие тарелки и собралась подать чай, у него зазвонил смартфон.

— Да. Доброго. Буду через пару минут, — сказал в трубку. Встал. — Чай пить не буду, — сообщил мне.

— Поняла.

— Вот ключи. Где стоит машина — знаешь. Съезди в гипермаркет, сделай себе второй комплект. Буду возвращаться с работы — позвоню, откроешь.

Эд отдавал указания коротко и деловито. Я молча внимала.

— Найджела не корми. Он не должен привыкать есть со стола и попрошайничать. Если совсем уж невтерпеж чем-то угостить парня — клади лакомство в его миску.

— Хорошо.

Возражать я и не думала, но Эдуард все же подчеркнул:

— Ника, это важно. Пес-поводырь должен подчиняться дисциплине всегда. Расписание твоих занятий с Найджелом сообщу вечером. Будь все время на связи. Сама можешь мне звонить только в крайнем случае. Это тоже понятно?

— Вполне. — Беспокоить Скворцова я в принципе не собиралась. И надеялась обойтись без чрезвычайных ситуаций.

— Тогда я уехал.

— До вечера.

Дверь за Эдом пришлось закрыть изнутри: сам собой