Если мужчина под номером тринадцать так же изъявит желание запросить ваш номер, то мы пришлем ему сообщение с вашим номером.

— Угу, — мычу я.

— Не расстраивайтесь, если вам не перезвонят. И не сидите над телефоном. Это лишь свидание. А их, на вашем веку, будет ещё очень много!

— Спасибо…

— Что-нибудь ещё?

Мотаю головой из стороны в сторону.

— Тогда желаю вам хорошего вечера!

— Спасибо, — вновь повторяю слова так тихо, что кажется, я лишь раскрываю рот, но не издаю ни звука.

Взяв свое пальто, я прихорашиваюсь у зеркала. Вижу, что локоны постепенно раскручиваются. Тяжело вздыхаю, потому что это моя одна из бесячих проблем — любая укладка слишком быстро приходит в негодность. Достаю из сумочки резинку и быстро делаю высокий хвост, убирая выбившиеся локоны за ухо.

Вот так лучше. Намного.

Прощаюсь с персоналом этого заведения и выхожу на улицу.

Прохладный воздух ударяет в лицо, а скрип двери медленно угасает позади меня. Улица освещается тёплыми фонарями. На парковке ни единой души. Обхватываю себя руками и вдыхаю полной грудью воздух, который обжигает мои легкие. Правильно ли я поступила? Возможно, не стоило вообще оставлять свой номер? Понимаю, что где-то глубоко внутри себя желаю, чтобы Марк тоже оставил мой номер и позвонил мне, но это невозможно. Идиотское желание. Такому не бывать. Мы просто хорошо пообщались без возможности язвить друг другу, вот и все.

Яна, соберись!

Делаю шаг вперед, как из сумочки начинает звонить телефон. Нехотя достаю его и вижу на экране незнакомый номер. Волнение сковывает горло, отчего мне становится сложнее дышать. Отвечаю на звонок так скоро, что язык заплетается.

— Алло?

— Относительная молекулярная масса одного нуклеотида равна? — Звучит голос Марка в трубке.

— Триста сорок пять Дальтон. — Отвечаю на автомате ему, еще не до конца осознавая, что он мне звонит.

— А расстояние между двумя нуклеотидами?

— Ноль целых тридцать четыре нанометра, — верчу головой по сторонам в надежде увидеть Марка.

— А вы хорошо подготовились к сдаче специальности.

— Не льстите мне, Марк Борисович.

Откуда-то из-за спины выходит Марк, приложив трубку к уху. Он лучезарно улыбается мне, и должна я признать, что очень обольстительно.

— Я и не пытался, Яна Андреевна!

Мы смотрим друг на другу и улыбаемся, как два идиота.

— Я не думала, что вы попросите мой номер.

— А я не рассчитывал, что вы укажите мой номер.

Мы одновременно кладем трубки.

— Почему я? — задаю вопрос, который, как мне кажется, пошатнет смелость Марка.

— Вы единственная, с кем мне было приятно провести время. Поэтому я решил, что нам стоит продолжить его в другой обстановке.

Он, что, выпил?

— Вы сейчас зовете меня на свидание?

— На дружественную встречу, — слышу надменность в голосе Марка. — Вы же не против? Или у вас есть планы?

— Нет, я не против, — вырывается у меня со свистом, а с лица не сходит дурацкая улыбка, от которой уже болят щеки.

Яна! Да соберись ты уже! Какого черта ты ведешь себя как дурочка?

— Прекрасно!

Марк равняется со мной и выставляет локоть, давая понять, чтобы я взялась за него. Робко, практически унимая в теле дрожь, я дотрагиваюсь до приятной ткани пальто.

— Какую кухню предпочитаете: итальянскую или мексиканскую?

— А почему именно такой выбор?

Даже на каблуках я едва ли достаю до плеча Марка. Его мятное дыхание щекочет в носу. Мне кажется, еще какое-то мгновение, и мое сердце проломит ребра от волнения, что сковывает каждую клеточку тела.

— Яна, когда вам предлагают что-то, выбирайте быстрее, пока предлагающий не передумал.

— Значит, у меня есть выбор, но не в мою пользу?

— А как вы хотели⁈ — По-театральному спрашивает Марк, пожав плечами. — Так какую кухню вы предпочитаете? Только выбирайте с умом. Я не хочу сегодня расстраиваться на ваш счет.

— Ну-у, — протягиваю я, — будет меньшая из зол, я выбираю итальянскую.

Марк останавливается, и мы встречаемся взглядами. Он смотрит на меня так, что мне хочется раствориться.

Господи, Яна! Да что с тобой такое?

— Нет, я все-таки не ошибся в выборе! — Отвечает Марк на полной серьезности и, отвернувшись, как ни в чем не бывало продолжает идти дальше, уводя меня за собой.

Я тихо хихикаю.

— Что вас так развеселило?

— В нерабочее время вы забавнее, чем в рабочее.

— Вы говорите каким-то загадками!

Мы доходим до машины. Да. Это именно тот самый драндулет, принадлежащий Марку Роберу, что облил меня в тот понедельник. Стою как вкопанная, смотря на машину. Марк тем временем нажимает на брелок, и машина приятно бибикает, будто бы приветствует нас. Робер услужливо открывает дверцу на пассажирском сиденье.

— Что такое? — спрашивает он, по всей видимости, замечая мое колебание внутри. — Не нравится драндулет?

— Не думала, что вы помните, как я обозвала ваш внедорожник.

— О, Яна! К великому сожалению, я награжден превосходной памятью, которая мешает мне жить.

— Как прискорбно, — с улыбкой на лице отвечаю ему, но все же сажусь в машину.

В салоне приятно пахнет. Мягкие сиденья, даже есть место, чтобы вытянуть ноги и не сидеть, как килька в банке. Наблюдаю, как Марк поспешно переходит на водительское сиденье, и садится рядом.

— Пристегнитесь, Яна. Это для вашего же блага.

— Несомненно, — говорю ему и дергаю за ремень безопасности. Не могу попасть замок, чтобы услышать приятный щелчок. Марк наблюдает за моей неуклюжестью, но я продолжаю пихать язычок в прорезь.

— Ну с технической точки зрения, Яна Андреевна, вам точно не работать за станками.

— А с теоретической точки?

Марк, по всей видимости, не выдерживает этого и убирает мои руки с ремня. Его теплые пальцы обжигают мою кожу. Он ловко засовывает в замок язычок, отчего раздается характерный звук.

— Все-таки такой драндулет не для вас.

— Определенно! — язвлю ему, но эта язвительность какая-то добрая, что ли…

И мы трогаемся с места.

Глава 10

Марк

Марк Робер

Женщина, которая обозвал меня индюком при первой нашей встрече, не могла быть никем другим, чем самой язвительной и раздражающей меня особой. Но я ошибся. Ошибся по-крупному.

И пока Яна рассказывает мне свои студенческие будни, я ловлю себя на мысли, что чувствую себя раскрепощенным. Даже не припомню,