него имелся специальный костюм для приёма посетителей: потрёпанный балахон колдуна, старенький колпак и накладная борода отвратительного качества. И Касарбин задумал исправить худую маскировку.

Вообще, вначале Бел-Атар не понимал, что именно происходит в лавке Северона и чем конкретно занимается всё братство. Вокруг всегда кипела деятельность, у всех имелась масса занятий, помимо него. Гвальд тоже регулярно наведывался в торговый дом Семёрки, но большую часть времени он проводил в верхнем городе, за Мраморными воротами или вовсе на медном холме. Алхимик, вроде как, производил на продажу кучу разнообразных «магических» зелий, мазей и притирок, которые выставлялись в лавке волшебника или уезжали из омута вместе с Гвальдом, туда, где их путь уже было невозможно отследить. С иной стороны, в истинные обязанности Алхимика входило кое-что совсем другое: он властвовал над неким «списком».

В списке этом значилось более семидесяти пунктов, и целое братство гнуло спину над тем, чтобы раздобыть в надлежащем виде каждый ингредиент, даже самый незначительный. Дела Алхимика пошли в гору, когда к нему подрядили ещё и Лили. Девчонка, несмотря на то что была сиротой и все свои семнадцать лет прожила в деревне, проявляла редкую смекалку, аккуратность и щепетильность. Она разбиралась в травах, минералах и веществах животного происхождения, ловко обращалась с оборудованием, и, что не менее важно, была до пугающего напористой. Последняя особенность новой подопечной шла Алхимику на руку — беда в том, что он никогда не выходил за пределы ставки, а если ему всё-таки требовалось по каким-то невообразимым обстоятельствам покинуть дом родной, то он с головы до ног закутывался в одеяло.

Разумеется, со столь диковинно «одетым» и странным господином никто не желал водить знакомств. Люди боялись вступать с Алхимиком в открытую беседу, что создавало огромные проблемы на пути к приобретению, и даже к производству нужных ингредиентов. Прочие члены братства, такие как образованная и сведущая Глава, например, или ловкий делец Момо, могли купить нужные субстанции по указке, но они не умели надёжно проверять качество, и, как уже отметил Алхимик, никто из Семёрки в жизнь бы не отличил аир обыкновенный от аира кряжистого, не говоря уже о том, чтобы разбираться в бесчисленных сортах какого-нибудь там багульника.

Бел-Атар быстро догадался, что, хоть члены братства и ковали себе дурную славу, а со стороны казались вовсе дикими, их предприятие — всё равно, что слой золота, нанесённый в лаборатории фальшивомонетчика на дешёвую медь — лишь нарочитая видимость. Стоило провести по поверхности ногтем, как перед глазами проклёвывалась истина, как всегда, неприятного, не успокаивающего цвета. Все здесь работали на благо «списка».

Никто в братстве не ел задаром свои харчи, у каждого члена имелась чёткая, тщательно выверенная роль, предписанная ему мастером или Главой. Только, почему-то, подобное положение вещей держалось в строжайшем секрете и покрывалось завесой мрака перед новичками.

Впрочем, проницательные глаза Бел-Атара было не так-то просто обмануть. Он, начитанный и любопытный от природы, многое замечал, и все свои открытия старательно мотал на ус. К примеру, Белая Семёрка вечно пыталась обстряпать свою деятельность так, словно она терпит страшные издержки и чуть ли не нищенствует, только вот никто в доме с башней по-настоящему не нуждался в деньгах.

Начнём с того, что у Момо был целый гардероб из прекрасной женской одежды. Сундуки в его комнате ломились от пышных нарядов, а ларцы проседали под тяжестью украшений. В опочивальнях Учёного, которого звали Ви́ридас, находились бесценные рукописи в единственном экземпляре из-за далёких морей, дорогостоящие свитки и пергаменты, и он, в общем-то, был не прочь поделиться с Касарбином некоторыми картами и фолиантами, ведь узрел в новичке схожий интерес. Алхимик никогда не стоял за ценой, коли ему действительно нужно было заполучить определённый ингредиент. У него в запасниках томились и ладан, и корень женьшеня, и сушёные лепестки чёрного лотоса, как и семена голубого, и многое, многое другое редчайшее сырьё. Маг тоже кое-чем владел: фамильными реликвиями из сферы волшебного и книгами по чародейству, ровно, как и формулами, или чертежами заклятий.

Глава, величественная и прекрасная эльфийка с белоснежными волосами и алыми зеницами, испытывала странную слабость к холодному оружию. Бел-Атар с лёгкостью отметил этот «порок» женщины, ведь сам был грешен тем же. Он сызмальства обожал сабли, мечи и кинжалы, прочёл немало книг о них, изучил массу справочников, и часами мог разглагольствовать о древних и достославных артефактах так, словно лично ковал и зачаровывал их.

Даже наиболее приземлённая в ставке вещь — пища — всегда была на высоте. Здесь обитателям не приходилось изо дня в день давиться одинаковой похлёбкой, и в своё жарко́е они клали настоящее мясо, причём изысканное, вроде оленины, а не какую-нибудь там красную рыбу или дешёвые устрицы, которыми насыщались бедняки. С первой минуты в братстве Касарбин только и слышал, что о всяких диковинках: «виноград», «шоколад», сколько же стоят подобные лакомства на берегах Исар-Динн?

И к чему такое расточительство?

Безусловно, Лили не обращала внимания на различные мелочи. Она уже была довольна тем, что у неё появилась крыша над головой и что её не гонят взашей. А беспокойство Бел-Атара росло по мере того, как весна продвигалась вперёд, увеличивая промежутки света и выбеливая тёмное время. Ночь сокращалась, и солнце всходило на горизонте всё раньше и раньше, что должно было продлиться вплоть до солнцестояния — празднества цветов.

Однако, главная проблема Бел-Атара заключалась в ином: для него почти не находилось работёнки после того, как он починил накладную бороду Онкелиана. Касарбина не приглашали трудиться в лавку, его не нагружали домашними заботами, не допускали на кухню в страхе перед тем, что неумелый повар сожжёт вкусное блюдо, и даже Гвальд не брал его с собой в высотную часть города. У Гвальда и Главы имелись какие-то подозрительные дела на медном холме, но какие именно — не представлялось возможным выяснить. Ходили слухи, что нынче Белая Семёрка спелась с Воинами Вереска, а вот с братством Служителей костей, наоборот, в плохих отношениях. Но Глава считала Бел-Атара слишком рассудительным и… порядочным, а потому не доверяла ему, Гвальд не посвящал приятеля в секреты братства, так как переживал за его благополучие, и чужаку только и оставалось, что слоняться по округе и погружаться в личные раздумья.

Его час наступал тогда, когда звёзды зажигались над башней ставки. К этому времени все члены Семёрки возвращались в дом, затем совместно ужинали, после чего Бел-Атар принимался за собственную задачу: обучал Лили чтению, что было не трудно, право слово, ибо память девчушки действительно была совершенно выдающейся.

Лили,