– Я умею водить, – нетерпеливо сказала Ольга. – И у меня есть водительские права!

У Сергея отвисла челюсть.

– А этот… как его… нужен ведь полис страховой, – шмыгнул он носом.

– Сережа, некогда. Умоляю тебя! С гаишниками, если что, постараюсь сама разобраться!

– Извини… Я думал, ты хочешь меня взять, как водилу… но тогда тут восьми сотен мало, – заявил Сергей, почесав под мышкой другой руки. – Тут штуки полторы надо… А то и две.

Глаза Ольги вспыхнули.

– Хорошо, – процедила она, вынимая из ушей золотые сережки. – На. Подарок к свадьбе от мужа. Они стоят как три твоих ведра с гайками. Сойдет?

Сергей поковырял в ухе и вытер скрюченный палец об майку, оставив на ней грязно-желтый мазок серы:

– Ведро не ведро, а приперлась посреди ночи ты ко мне, милая. А не к кому-то другому.

– Потому что у других легковушки, осел! – не выдержав, закричала Ольга, теряя остатки терпения. – Другие увязнут в снегу! Дашь машину или нет, гад?!

Сергей опешил от неожиданного напора женщины, моргнув.

– С ума сошла баба, – пробормотал он, торопливо пряча сережки в карман. – Ну, добро. Я за ключами.

Он скрылся в коридоре, появившись через минуту:

– Ты это… не думай, что я сука такая неблагодарная. Я тебе твои цацки верну, как ты машину обратно пригонишь. Мне твое добро ни к чему. Мы с твоим Володей знаешь как дружили… Так что тока ради него, Оля. Че случилось-то? Ладно, не хочешь, не говори. Пошли в гараж…

Обувшись в разбитые калоши, Сергей заковылял к каменной постройке за домом, и Ольга поспешила за ним.

* * *

– Марина, когда мы уйдем отсюда? – спросила Саша. Голос девочки звучал вяло и безучастно, словно она не особенно-то и хотела знать ответ на свой вопрос. Она лежала на матрасе, положив голову на колени сестры, при этом не выпуская из рук Тима. Рюкзаки девочек были аккуратно поставлены в угол.

– Скоро, Сашок. Скоро, – ответила Марина. Она старалась выглядеть бодрой и даже пробовала шутить, хотя прекрасно понимала, что все это хлипкая ширма для младшей сестренки. По той простой причине, что она не видела выхода из сложившейся ситуации, как она ни ломала голову.

Что с ними будет?!

В лучшем случае их отпустят. Зачем они этим мужчинам? Денег у них нет, украшений тоже, только телефон, которым впору орехи колоть…

Но когда отпустят? Через минуту? Час? Утром?

А если нет?!

– Я хочу пить, – разлепила губы Саша, поджимая под себя ноги.

– Я тоже, Сашок. Но ты же видишь – воды тут нет, – вздохнула Марина. – Ты взрослая девочка, и нам с тобой придется немного потерпеть. Надо просто не думать о воде. Давай вместе песенку споем? Какую ты хочешь?

– Никакую, – капризно ответила Саша. – Я хочу домой. Наши папа с мамой, наверное, волнуются. А нас тут плохие дяди держат! Почему нас дядя Боря не заберет отсюда?!

– Тише, родная. Дядя Боря наверняка нас уже ищет! Вместе с полицейскими.

– Полицейские нас спасут? И посадят в тюрьму этих плохих дядей, да? – с надеждой в голосе спросила Саша, и Марина кивнула.

Внезапно где-то внизу заскрипели ступени. Кто-то неторопливо поднимался наверх.

Саша вздрогнула и приподнялась, напоминая ошеломленного хомячка, которого внезапно разбудили:

– Марина, – зашептала девочка, меняясь в лице. – Они что, сюда идут?

Ее старшая сестра медлила, растерявшись.

А вдруг это тот старенький дядя, седой? Который заступался за них? Тогда он их выпустит, и они смогут сбежать из этого страшного места!

Смех раздался вновь, и у Марины внутри все оборвалось.

Нет.

Это другие. Те, двое.

«Как ты думаешь, зачем они сюда поднимаются? Уж, наверное, не ужином накормить. И тем более они не намереваются вас отпустить домой».

Секундное оцепенение слетело, как сорванный ветром осенний лист.

Едва отдавая отчет в собственных действиях, Марина вскочила с матраса и опрометью метнулась к двери, дрожащими пальцами закрыв ее на щеколду.

«Это не поможет», – прошелестел внутренний голос, и она попятилась назад, испуганно вертя по сторонам головой. Куда прятаться? Чем защищаться, если с ними захотят что-то сделать?!

Взор Марины упал на картонную коробку с крепежными изделиями, и она рухнула на колени, переворачивая ее вверх дном. Выбрала ржавый гвоздь и посмотрела на застывшую в ужасе сестру:

– Я не дам тебя никому обидеть. Поняла, Сашок?

Губы девочки мелко тряслись.

– Понимаю. Но я все равно боюсь, Марина, – прошептала она. – Они нас побьют?

За дверью что-то скрипнуло, потом ее резко дернули.

Ротик Саши превратился в большую букву «О», и она часто заморгала.

Кусая губы, Марина присела рядом, не зная, как успокоить сестру. Внутри все ходило ходуном, словно вместо сердца туда поместили громадный и неуклюжий маятник.

– Тук-тук! Откройте, прынцессы! – услышали девочки чей-то хриплый голос. – К вам приехали ваши прынцы!

Послышался визгливый смех второго мужчины, и пленницы инстинктивно прижались друг к другу. Саша жалобно всхлипывала, не выпуская из рук плюшевого ослика.

– Да-да, прынцы! – весело продолжал голос. – Прынцы в белых шортах на белых конях! Кони на улице, шорты в стирке, хе-хе…

– Они че там, заперлись? – послышался изумленный голос второго, и в дверь настойчиво постучали. Затем стукнули сильнее.

А потом последовал сильный удар. Хрустнула доска, но щеколда выдержала напор.

– Ма-ри-на, – всхлипнула Саша.

– Откройте, сучки! – взревел тот, что вещал про принцев, и за этим последовал новый удар. Один саморез, на котором держалась щеколда, вылетел.

Саша заплакала, буквально прилипнув к сестре.

Марина с огромным трудом отцепила ее. Если они будут сидеть вместе, их будет легче победить. Нужно не дать… не дать этим гадам зайти внутрь…

Она поднялась с матраса и на негнущихся ногах двинулась к двери. Руки она держала за спиной, в одной из них девочка судорожно сжимала гвоздь, их единственное оружие.

– Йо-хоу! – прогорланил кто-то, и третий удар, хрустнув, вышиб дверь, которая с сухим треском распахнулась настежь, будто разорванный рот.

Две призрачно-зыбкие тени, пошатываясь, медленно вошли в крохотное помещение, и Марина сразу ощутила исходивший от них запах пота и алкоголя. Пахло еще чем-то, и лишь спустя мгновение мозг девочки, словно принтер, выдал лист с одним-единственным словом:

Кровь.

Перекошенные от злобы, небритые физиономии этих двоих были перепачканы кровью, словно они только что пили ее стаканами.