– А не самые приятные обстоятельства – это твоя беременность?

– Ну, естественно!

– Заткнись, ладно? Это может быть шоком для него! Изначально может показаться лишь сложностью, но никак не «не самым приятным обстоятельством»! Это же ваш ребенок! Катя, ваш ребенок! Господи, вы же предохранялись, но это всё равно случилось! – с восторгом восклицает Ира. – Теперь я стала бояться, – смеется она. – Я знала, что презервативы не дают стопроцентной защиты, но почему-то всегда надеялась, что исключения бывают лишь в кино. Как в «Друзьях», помнишь?

– Сразу же об этом подумала.

Ира протяжно вздыхает и с нескрываемой радостью протягивает:

– Это же чудо, Катюш.

– Я знаю, – улыбаюсь. – В моем случае – самое настоящее.

– Так, погоди-погоди, вы с мамой до которого в Тюмени?

– Через десять минут мы вылетаем, – отвечаю я, глянув на маму, что стоит у широкого окна с видом на взлетную полосу и говорит с кем-то по телефону. – А обратно вечером в воскресенье. Поэтому, если будет время – заезжай в гости.

– С радостью! Господи, моя подруга беременна! Ты же будешь с пузиком ходить! Ты веришь в это?

– Уже да, – улыбаюсь я, вновь подумав о Кирилле. – Очень переживаю за Кирилла… Мне не стоило говорить об этом.

– Сколько вы не разговариваете?

– Два дня. Он молчит уже два дня.

– Значит, ему нужно время. Мужики, нынче, такие мягкотелые, – смеется Ира. – Ладно тебе, не переживай и не думай об этом. Просто представь, что у парня скоро ребенок появится от жены, а тут ещё один от девушки, которую он любит.

– Ира!

– Катя!

– Всё, до встречи! Мы в автобус пошли, – обманываю я. Не хочу обсуждать то, чего уже нет. Если Кирилл когда-нибудь и почувствовал это, то лишь на короткое мгновение. – Увидимся.

– Счастливого полета!

Через полтора часа мы приземляемся в аэропорту Тюмени. Пока мама готовит ещё один завтрак за сегодня из того, что есть в моем холодильнике от последней поездки папы, я принимаю душ и пытаюсь смириться с мыслью, что нашему общению с Кириллом пришел самый настоящий конец. Убеждаю себя, что так даже лучше. И для него, и для меня. Конечно, первое время мне будет тоскливо и даже больно, но человек ко всему привыкает. Особенно, когда есть на что отвлечься, когде есть заботы, а их у меня теперь будет очень много.

– Я тут подумала, а давай после твоего приема у врача, мы в тот итальянский ресторанчик заедем и пообедаем? – предлагает мама, ставя на стол небольшую миску с вареными яйцами. От одного взгляда на них к моему горлу незамедлительно поднимается тошнота. – И по торговому центру походим, по детским магазинам, а?

– Конечно.

– Чай с лимоном, – ставит мама передо мной кружку.

– Спасибо.

Когда она садится напротив и начинает размешивать свой кофе, как бы невзначай спрашивает:

– Как у Кирилла дела?

Пожимаю плечами.

– Нормально. Как обычно. Работает.

– Ты не говорила ему?

– Нет.

– Извини, что я постоянно спрашиваю тебя об этом. Больше не стану.

– Всё нормально. Просто не хочу пока. И не готова.

Мне не хочется, чтобы в глазах мамы Кирилл стал тем самым кретином, который узнав о беременности своей любовницы, тут же слинял. Это совершенно не так, но мама не сможет не подумать иначе. Она и половины не знает того, что между нами было…

* * *

– Мне очень понравилась клиника, – говорит мама за обедом. – И Светлана Евгеньевна очень приятная. Ещё и главврач.

– Да, она хорошая.

– Хочешь здесь рожать? У них в клинике?

– Да. Ты не против?

– Почему я должна быть против? – улыбается мама.

– Ну, может ты против платного роддома и всё такое. Роды я сама оплачу, не думай ничего.

– Катя!

– Мама!

Мы всегда рычим друг на друга, когда дело касается финансов.

– Единственное, что нужно будет каждый месяц на осмотр приезжать.

– Ну, будешь летать тогда. Я не хочу, чтобы ты беременная одна жила здесь. Мы с папой пока не можем переехать в Тюмень. Если повезет и нам удастся найти дом, который нам понравится – тогда да. Хотя, и работу пока не на кого оставить.

– Я всё знаю. И Ваня ещё девятый класс закончить должен.

– Вот именно. Это меня волнует больше всего. Дурацкие экзамены…

После обеда мы ходим по огромному детскому магазину, умиляясь маленьким носочкам и распашонкам. Господи, всё настолько крохотное, что даже не верится, будто ребенок может быть таким маленьким, как игрушка.

В аптеке мы берем всё, что назначила для меня Светлана Евгеньевна. С её рекомендациями во мне вновь крепчает уверенность: последующие шесть с хвостиком месяцев станут для нас с малышом счастливыми, спокойными и безоблачными.

Когда мы возвращаемся на такси домой, мой телефон неожиданно издает знакомый, любимый, долгожданный звук… Я сижу и не двигаюсь, бесцельно таращась в окно. Лишь надеюсь, что это не сообщение в нашем девчачьем чате, который создали в WhatsApp мои подруги. И только оказавшись в своей спальне, я судорожно достаю сотовый из сумочки и устремляю взгляд на экран.

Кирилл.

Это он.

Сообщение от человека, с которым мы не общались всего пару дней…Господи, они казались мне целой вечностью!

«Родная, привет. Нам нужно поговорить. Когда ты сможешь?»

Начало успокаивает, а конец же вынуждает вновь встревожиться. Поговорить о чем? В каком настроении? С какой целью?

«Привет. В любое время».

Мое сообщение он читает сразу, однако звонит спустя полтора часа. В это время моя мама располагается в гостиной и засыпает под передачу о политике.

– Привет, – раздается в трубке его голос.

– Привет.

Он молчит. Я тоже.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Как обычно. А ты?

– Что со мной то будет? – усмехается он. – В порядке.

– Хорошо.

Снова тишина.

– Катюш, скажи мне, пожалуйста, ты действительно хочешь, чтобы меня не было в вашей жизни?

Его вопрос ставит меня в тупик. Я подхожу к окну, потом сажусь на край кровати и тяжело вздыхаю.

– Я просто хочу, чтобы твоя личная жизнь не пострадала и тебе ничто не мешало.

– И ты думаешь, что наш с тобой ребенок помешает мне?

– Кирилл… Ты ведь понимаешь, о чем я…

– Нет, не понимаю. Я повел себя, как осел, когда в прошлый раз не сказал ничего на то, какую ерунду несла ты. Я просто в шоке был от новости и вообще соображать не мог. Но сейчас, обдумав всё как следует и хоть немного привыкнув к мысли о том, что у нас с тобой ребенок будет, я хочу орать на тебя за твои слова… Как ты можешь говорить так? Что наш ребенок может мне жизнь испортить? Как ты вообще можешь подумать о том, что я смогу жить, игнорируя его существование?