офицером, но с амбициями. Еще несколько парней в синем сновали по дому, собирая улики и снимая отпечатки пальцев, как я подозревал, без особых перспектив. Судя по тому, что на это расследование не прислали ни одного высокого чина, даже детектива-сержанта, видимо, на материке не считали происшествие на Тире чем-то исключительным.

И действительно, Стоунз и Черри вроде бы уже выработали версию. Какой-то грабитель залез ночью в личный кабинет Блэквуда, чтобы похитить нечто ценное, но наткнулся на Рене Адоре. Он убил его подручным инструментом, возможно, той самой фомкой, которой вскрыл апартаменты владельца отеля. Потом решил бросить тело у основания лестницы, чтобы имитировать несчастный случай. Не слишком понятно, зачем, но убийцы и грабители вообще не слишком нормальные люди. Следователи только не могли решить: был ли убийца одним из постояльцев отеля, соседей, жителей поселка или вообще прибыл на остров на собственной лодке.

Прошлое особняка Фэншоу, как и рассказы о призраках и фигуре таинственного японца их совсем не заинтересовали.

– Но как он проник в здание? – спросил я. – Двери и окна были закрыты.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно. После того, как постояльцы разошлись по своим номерам, я специально проверил все выходы. Особняк не очень большой, дверей всего три. Одна выходит на заднюю лужайку со стороны утеса, вторая к подъездной дорожке и есть еще дверь для кухни и подсобки. Ну, и конечно, французские окна на первом этаже башни, там, где было найдено тело. Я особо проверил, чтобы все они были закрыты на задвижки.

– Есть же обычные окна. Те, что выходят на террасу, и из столовой на заднюю лужайку, – вмешался Черри.

– Вы меня не слушали. Мистер Блэквуд нанял меня выследить парня, наряжающегося в японский костюм и пугающего гостей в доме. Естественно я полночи носился из комнаты в комнату, дергал за щеколды и заодно смотрел в сад, проверяя, не появится ли там фигура в кимоно. После обнаружения тела я снова все проверил. Ни единого открытого окна на первом этаже, все двери заперты. Не знаю, как убийца выбрался из дома.

Следователи переглянулись. Кажется, их круг подозреваемых сузился, чему они были несказанно рады. Футагаве и компании предстоял горячий денек.

– А что с китайским фонарем, который был оставлен в коридоре? – спросил я.

– Обычная грошовая поделка. Продаются здесь в лавке, на Санта-Каталине, не говоря о Лос-Анджелесе. Местные до сих пор ими часто пользуются, когда им ночью надо пойти куда-то через холмы. Так, во всяком случае, утверждает местная обслуга. Они дешевые, поэтому не жалко, если упадет и разобьется. Точнее они не бьются, потому что сделаны из бумаги. Отпечатков не обнаружено.

– Почему фонарь был оставлен в коридоре напротив офиса Блэквуда? И выхода в центральный холл, – задумчиво проговорил я.

– Надеюсь, вы не собираетесь вмешиваться в расследование убийства, – ворчливо проговорил Стоунз.

– Только этого мне не хватало, – искренне заверил я детектива.

Глава 19

Остаток утра прошел довольно бестолково. Я ушел на лужайку для крокета, чтобы не путаться под ногами у полицейских. Через некоторое время компанию мне решил составить Футагава, пожаловавшийся на то, что его допрашивали с некоторым пристрастием.

– Они решили, что раз я японец, то, значит, я изображал японского духа, а вчера ночью попытался ограбить Блэквуда. Мне запрещено покидать остров, пока не будут проверены мои документы в японском консульстве. Все это довольно унизительно. Кстати, как ваш приятель? Вчера нам так и не удалось с ним поговорить.

– Спасибо, уже лучше. Сегодня рано утром он вернулся в свой пансион в поселке. Буду вам признателен, если вы не будете распространяться о его пребывании в отеле этой ночью. Маркус принял снотворное и проспал до самого утра, но если полицейские будут его допрашивать, боюсь, у него случится нервный срыв. Я уже жалею, что пригласил его составить мне компанию. Он всего-то хотел узнать в японской мифологии то, что не смог прочитать в библиотеке.

– Если мне будет позволено вашими властями, я с удовольствием прогуляюсь до городка и повидаюсь с профессором Ван Ренном. Расскажу ему о японских демонах. Вам же эта тема совершенно не интересна?

– Боюсь, нет. Я не верю в загробный мир и духов, злобных или добрых. А вы?

– Не уверен… мы, японцы, убеждены, что ничего в мире не исчезает бесследно. Это вполне согласуется с законами квантовой физики, открытыми вашими учеными. Энергия существует, называете ли вы ее духом или душой или какими угодно словами. В синтоизме есть понятие юрэй – неупокоенного духа, чаще всего человека, погибшего насильственной смертью и жаждущего отмщения. Обычно они с длинными волосами, поскольку считается, что волосы продолжают расти после смерти. Одеты в погребальные одежды или костюмы, в которых их застала смерть. И появляются на местах своего погребения. Впрочем, в этих историях есть разные версии. Некоторые люди, видевшие юрэй, говорят, что они почти не отличаются от своего прижизненного физического облика, только слишком бледной кожей. Другие говорят, что в них появляется что-то неестественное. Например, вывернутые конечности или неестественная походка. Кто-то свидетельствовал, что лица юрэй деформируются, у них появляются огромные зубы или черные глаза.

Я заскучал. Вот бы прямо сейчас сплавить Футагаву в поселок, чтобы он продолжил рассказывать свои сказки Маркусу.

– Как бы то ни было, все легенды сходятся в одном. Ярость юрэй только возрастает со временем. От появлений они переходят к физическому воздействию. И даже к убийствам.

– И остановить их можно, восстановив справедливость? – спросил я, помахивая клюшкой.

– Иногда да. Но есть вещи, которые нельзя восстановить. И тогда юрэй не успокоится, пока не уничтожит всех, кто вызывает его ярость.

– Мистер Футагава, это все очень… эээ… интересно.

– Вижу, что вы раздражены нашим разговором. Сама мысль существовании чего-то иного за пределами физического мира вам претит? А что насчет расщепления атома? Ведь не так давно это казалось совершенно невозможным с точки зрения науки.

– Дело не в этом. Вообще мне совсем не хочется с вами спорить. Теперь все, кому не лень, начинают приводить аргументы вроде атомной энергии или лазеров… я не исключаю, что сейчас мы только начинаем постигать науку, за которой я сам едва поспеваю. Но при чем здесь эти древние суеверия? Они такие… скучные. И почти везде одинаковые. С разными вариациями, но в целом одинаковые. И скучные. Тут какой-то парень убил безобидного старикана, а вы разглагольствуете о разгневанных духах мертвых. Зачем это все?

– Вижу, вы выросли в отрыве от своей культурной традиции. Правда, мне трудно определить, какой. Но наверняка у вас не