P.S. Грыжу я вырезала в городской больнице № 71 и совершенно бесплатно, по своему страховому полису. И я благодарна всем врачам этой больницы. Я их приплюсовала к тому десятку хороших врачей, которых встретила за свою уже достаточно длинную жизнь.

Тогда и сейчас. Когда было лучше? А кто его знает… У меня воспоминания какие-то все больше светлые получаются, но это только потому, что я про детство и молодость свои пишу. Тогда все ярче, выпуклее, объемнее, насыщеннее – в молодости-то… Тогда что, не было плохого? Да сколько угодно! Только ведь и хорошего было очень и очень много.

Я несколько лет назад задумала побыть кинорежиссером да и запустилась даже с мало (очень мало) бюджетным телефильмом. Начался подготовительный период, и первым делом стали искать московский двор. История была московская, новогодняя.

Ну и стали мы с оператором и художницей-постановщицей по московским дворам шнырять, искать место будущих съемок. А двор нужен был особый, уютный и живой, там почти все действие фильма должно было проходить. Нужны нам были и деревья, и качели, и горки, и каток маленький, и скамейки… Много ездили, ничего не подходило, ну то есть можно было, конечно, и вывернуться с тем, что увидели… А видели мы в основном припаркованные машины, ну, в крайнем случае еще детская площадка с пластмассовыми стандартными горками и трубами. Тоска.

«Поехали, – говорю, – в Текстильщики, там был обалденный двор, правда, не знаю, что сейчас с ним стало». Ну, мы и отправились по хорошо мне знакомому адресу, сердце мое немного подпрыгивало в груди от волнения, я же там сто лет не была.

Прибыли. Дом стоит как стоял, хороший такой, добротный, фактурный, а вот двор… Не стало двора… Осталось пространство, большое, загаженное и разоренное. Ни тебе подстриженных кустов с газонами, ни качелей с беседками, а вместо клумбы, которой мы так гордились и которая сияла разноцветьем с мая по октябрь, так вот вместо клумбы – огромная грязная пугающая яма. Полное ощущение, что мой двор кто-то победил, какие-то злые и беспощадные варвары.

Видя мое расстроенное лицо, оператор сказал: «Нет, дом-то отличный, его снимать можно, а двор подснимем в другом месте». «Да», – согласилась я и на всякий случай предложила пойти посмотреть соседний дом с его двором. Через небольшое расстояние стоял точно такой же дом, можно сказать, практически зеркальный нашему, там жили многие мои подружки и одноклассницы, и у нас все время шло негласное соревнование: у кого клумба красивее, у кого горка круче и лед ровнее и т.д.

Отправились. О чудо! Соседний двор сохранился почти полностью. Ухоженный, нарядный, с каруселями-качелями, с маленьким огороженным каточком, со старыми ясенями по внутреннему периметру и роскошными акациями за аккуратными заборами, и с целыми, не покореженными деревянными крашеными скамейками в уютных местах. А еще там были тополя, которые при мне сажали, и стали они высокие-высокие, прямо до самой крыши. Красота! Как мы обрадовались! И сразу стали определять, где какой эпизод будем снимать. Всю любовную сцену решили снимать на детской площадке, а на каток (для местных хоккеистов) решили запустить фигуристов юных. На лавочки посадить главных героев (они у нас были раннего пенсионного возраста).

Глаза наши заблестели, и мы не переставали удивляться, как такая фактура сохранилась. Особенно была счастлива наша художница Маша, она совсем молодая была, этот фильм должен был стать ее дебютом, ее детство было, если можно так сказать, бездворовым. Я разохотилась и предложила показать окрестности, нам еще проходы красивые нужны были. И повела в детский сад, он в этом же доме был, только с внешней стороны, а у детского сада была распрекрасная большая территория для прогулок и игр на свежем воздухе, просто огромная и тоже благоустроенная и озелененная самыми разнообразными кустами экзотическими и деревьями.

Пришли. Садика не оказалось. Дверь его была заколочена, прогулочная территория была разрушена, видимо, какой-то точечной бомбежкой, и только кое-где угрожающе торчали бетонные зубья забора, надежно защищавшего юных граждан страны Советов от всяких неприятностей во время «игр на свежем воздухе». Мерзкий пустырь на месте, где я провела свои первые годы жизни. А я ведь обожала свой детский сад, я даже до сих пор помню имя и отчество своей молодой воспитательницы, к которой с нежностью и уважением относились родители, а дети просто бежали к ней с визгом восторга.

Вот кому надо было все это уничтожать? За что? Ну, закрыли сад как заведение. Правда, куда детей девать из этих огромных домов? Я ничего не понимаю, честное слово. Кто напал, кто разрушил оазис моего светлого детства? Какие злые силы? Ведь действительно все было продумано очень здорово и удобно. Кому это надо было разорять? Эх… Печаль.

Но между бывшим детским садиком и его прогулочной территорией почему-то сохранился ясеневый сквер. Они уже стали совсем старые, эти деревья, за ними уже никто не ухаживал, но почему-то и не тронул. Они переплелись корнями и ветвями, видимо, чтобы покрепче держаться друг за дружку в этом непонятном враждебном мире. И такая красота получилась! Сказка, загадка… Вот там решили снимать новогодние чудеса, потому что какой же новогодний фильм без добрых чудес?!

«Поддымим, – сказал оператор. – И будет вообще шедеврально!» Мы втроем радовались, как дети, на месте уничтоженной детской маленькой страны. Да. Фильм не состоялся. У продюсера начались финансовые проблемы, и он решил пожертвовать нашим маленьким проектом. Я плакала. Но это дело нехитрое, я часто плачу. Зато я подружилась с оператором и художницей Машей, и когда судьба мне все-таки дала шанс попробовать побыть кинорежиссером, мы опять все вместе собрались, те, кто был на том несостоявшемся проекте. Кроме Маши, она не смогла, но у меня был другой замечательный художник, Андрей. Только история была уже не московская, снимали в Красногорске. А про тот двор и сквер в Текстильщиках я велела никому не рассказывать на всякий случай, мало ли как жизнь повернется…

Хотя, думаю, недолго тому распрекрасному скверику осталось существовать. Враги не дремлют…

P.S. Я чего так разнылась: «О, мой садик! О, мои клумбы! О, мои школы!» Мне почему-то нынешних детей жалко, которые даже и не знают, что такое скатиться с настоящей горки, что такое безопасный двор… А потом мне моя дочь однажды сказала: «Мама, ты когда мне про свое детство рассказываешь или молодость, это то же самое, что если бы ты мне про Наполеона Бонапарта рассказывала… У меня такое ощущение, что это по времени тогда же где-то было, настолько это все не похоже на современную жизнь». А она ведь была, эта жизнь, честное слово, я свидетель!

У меня в детстве никогда не было домашних животных. Мама не разрешала по причине… Ну, по своей причине. И я восполняла отсутствие домашних питомцев огромным количеством книг про зверей, в том числе и про домашних животных. Запоем читала.

Потом я выросла и стала жить самостоятельно, но стала актрисой, и образ жизни не позволял даже представить, что я могу взять на попечение какую-нибудь кошечку, а тем более собаку. Меня и дома-то не бывало, я все время куда-то или ехала, или летела. Доходило до того, что, просыпаясь утром, долго соображала: собственно, где я нахожусь? И только по рисункам обоев на стене медленно самоидентифицировалась и говорила своему мозгу: «Ага. Обои в цветочек. Похоже, я все-таки дома, в своей квартирке. Прикольно. И какая у меня, предположительно, сегодня жизнь?» Тут мозг подключался и рисовал мне примерную картину бытия на сегодня.