— Я тут со Светланой Михайловной побеседовал, мне даже пришлось сказать, что я из другого лагеря, чтобы она ко мне не липла, — усмехается Саша. — И справки навел, у меня один знакомый… да не суть!

Угу, всё у тебя «не суть»…

— Ему 27,- начал Саша.

— Знакомому? — усмехнулась, подпирая голову рукой.

— Очень смешно, — теперь была очередь соседа закатывать глаза. — Он работал на базе частной клиники «З and Clinic», был заведующим исследовательской лаборатории и вдруг, — Саша развел руками. — Сомневаюсь, что его уволили просто так, да и самому уйти с такого престижного и высокооплачиваемого места в школу, — последнее слово он сказал с таким видом, будто лимонов объелся.

И как я раньше не замечала этих замашек…

— Ну ты же пришел работать в школу? — повторила я его интонацию.

— Вот давай не будем об этом! У каждого свои причины, — пожал плечами Саша и продолжил.

Знаю я, какие у тебя причины!

— А его вид, у него на волосах столько лака, что если кулачком постучишь — эхо от стен отлетать будет! А его одежда, будто аристократ, про ценник вообще молчу, кто так в школу ходит! — воскликнул он.

— У нас лицей, — вздохнула устало.

— Да-да, ты меня сто раз уже поправляла, — кивнул сосед, смотря на меня насмешливым взглядом.

— Что-то не заметила, что ты исправился.

— А я специально, чтобы тебя бесить!

— О-очень по-взрослому, — протянула устало.

— Взросление заключается не в этом, — покачал он головой. — Ты хоть иногда выходишь из образа строгой училки? Ни разу не видел тебя отдыхающей, занимающейся какой-нибудь ерундой только ради удовольствия!

— Может потому что я взрослая и мне это неинтересно!? — воскликнула обиженно.

— А может ты просто скучная? — спросил Саша.

— Может, — кивнула и встала с дивана. — Мне нужно работать, — кинула напоследок и стремительно покинула тренерскую.

— Ну и обижайся, всё равно извиняться не буду! — пробубнил себе под нос Саша, зло пиная диван.

Правда Василиса этого уже не слышала…

***

Москва

Красивый мужчина, уже будучи в возрасте, стоял у окна и смотрел вниз с высоты сорока этажей. Мимо проносились разноцветные машины, спешили на работу люди, а в столицу медленными шажками приходила зима. На улице уже было минус десять, поэтому его жена поехала покупать себе новую модную шубу на этот сезон, и снова опаздывала.

— Любимый, прости, пробки! — послышался звонкий голос его жены и он обернулся.

Ольга Александровна Зверева, в девичестве Румянцева, была очень красивой женщиной. Высокая стройная брюнетка с модельной внешностью, совершенно не выглядела на свои сорок с хвостиком, особенно когда улыбалась. Женщина счастливо улыбнулась, положила на стеклянную столешницу несколько пакетов дорогих брендов и подошла к мужу, мягко поцеловав его в щеку.

— Ничего, за столько лет я уже привык, — усмехнулся мужчина за что и получил тычок в бок. — Ай! Больно!

Ольга Александровна лишь усмехнулась, смотря на мужа с любовью и теплом во взгляде, сейчас он, как никогда, напоминал ей сына. Они были похожи словно две капли воды. Её два самых главных мужчины…

— Зачем ты позвал меня в офис? Думала мы пообедаем в одном из любимых ресторанов или ты приедешь домой, — спросила женщина, садясь в рабочее кресло мужа.

— Я узнал, что ты спонсируешь нашего дорогого сына, — как-то удручающе сказал Владимир Львович, смотря на жену гневным взглядом. — Сколько можно, Оля!

— Столько, сколько нужно, Володя! — в тон ему ответила женщина. — Я закрыла глаза на то, что ты отправил моего сына в чертову Сибирь, расплачиваться за свои же ошибки. Еще предлагаешь оставить его без денег, даже моему отцу позвонил! — кричала женщина, она уже не могла сдерживать рвущиеся наружу эмоции.

— Успокойся, пожалуйста, — с нажимом сказал мужчина. — Пусть пересидит, лишним не будет, а я пока разберусь с Дубровским, этот лысеющий колобок никак не отстанет от его бизнеса. — покачал головой мужчина, потирая переносицу.

— Прости, — сзади его обняла любимая жена и он тяжело вздохнул.

Им обоим было тяжело, у сына были проблемы из-за сущей ерунды, а мужчина никак не мог ему помочь. Дубровский хотел отобрать у Саши клуб в центре столицы, грозя тюрьмой. А женщина еле сдерживала слезы, она безумно скучала по единственному ребенку, которому тоже ничем не могла сейчас помочь.

— Все наладится, — тихо сказала она, гладя мужа по плечу.

— Да, только нужно решить вопрос с клубом и тогда он сможет вернуться, — кивнул мужчина, беря себя в руки. — Ты же знаешь, я просто не хотел, чтобы он вспылил и сделал только хуже?

— Знаю, — кивнула женщина, поцеловав мужа в щеку. — Может, он вообще не захочет возвращаться, — пожала плечами Ольга Александровна, усмехнувшись.

— Почему? — спросил мужчина.

— Мне папа звонил, у него там всё налаживается, — улыбнулась она. — Папа даже готов совершить целую военную операцию, чтобы свести его с одной девушкой.

— Правда? — удивленно воскликнул мужчина.

— Правда, она учительница истории и снимает у нас квартиру, поэтому они соседи! — тут же начала рассказывать женщина.

— А вот с этого места поподробнее…,- усмехнулся мужчина, обнимая жену.

Этим же вечером я опять уходила с работы поздно. За окном было уже темно, на землю падали хлопья снега, я не завидую водителям, которые сейчас собирались домой — чистить машину, то еще удовольствие. На моём этаже, как всегда, было темно, а вот на втором почему-то горел свет. Не помню, чтобы кто-то из учителей химии, математики или физики засиживались допоздна. Вообще, редко встретишь учителей, которые остаются в лицее до вечера, чтобы не тащить работу домой или не приходить рано утром. Я не из тех преподавателей, кто любит проверять тетради, сидя с чашкой чая дома, на кухне. Мама всегда говорила, что работу нужно оставлять за пределами дома, иначе это уже будет не личным уголоком отдыха и спокойствия.

Дверь самого дальнего кабинета по коридору была открыта и оттуда лился тусклый желто-оранжевый свет. В конце коридора света почему-то не было, наверное лампочка опять перегорела. Надо завтра сказать об этом заведующему хозяйственной частью дяде Боре.

Я пошла в сторону кабинета, стук каблуков приглушал линолеум, а заглянув внутрь, увидела Марка Марковича, который быстро зачеркивал один листок, клал его в левую стопку, брал следующий лист из правой стопки и все повторялось по кругу. Мужчина выглядел раздраженным и измученным.

Мда, работа с детьми сильно отличается от разглядывания клеток с помощью микроскопа…