— Предположил что?

Он поднимает одно плечо. — Что ты, как и все мы, употребляешь наркотики.

Я смотрю на веселье, происходящее в салоне. Конечно, я знаю, что здесь люди кайфуют. Я просто не ожидала, что он будет таким тупым. В Нью-Йорке никто бы не осмелился предложить дочери дона наркотики. Хотя на Ибице я никто. Я могла делать все, что захочу, и никто не пытался бы меня остановить.

Всем было бы наплевать.

У меня так много вещей, которые я хочу забыть. Может, кайф поможет мне стереть эти воспоминания, пока я не перестану различать детали.

Я жую внутреннюю часть щек. — Хорошо…

— Адриан.

Суровый голос разрезает воздух, между нами.

Волосы на затылке встают прямо. Мне не нужно смотреть на Де Росси, чтобы понять, как он выглядит сейчас — великолепным, могущественным и безумным.

Игривое выражение лица Адриана тает, как только он видит, кто это. — Сеньор Де Росси. Как дела?

— Оставьте нас, — приказывает он.

— Мы в середине разговора, — говорю я.

Адриан перебивает меня: — Конечно. Я просто прощался.

Я кружусь. — Адриан, тебе не нужно уходить. Де Росси, если вы хотите поговорить со мной, вам придется подождать своей очереди.

Наступает ошеломленная тишина. Адриан смотрит на меня широко раскрытыми растерянными глазами, в которых блестит намек на страх, и это меня раздражает. Так ли я выглядела, когда безропотно выполняла приказы папы и Лазаро? Отказать им всегда казалось невозможным. Но моя жизнь не на кону, когда дело доходит до Де Росси, как и жизнь Адриана. Почему все относятся к нему как к богу? Серьезно, это только деньги? Если это все, что нужно для проявления такого почтения, то зачем Папе вообще нужны его силовики?

Адриан быстро говорит lo siento и убегает, даже не взглянув на меня.

Перевод: Извините.

— Однажды, я молюсь, я пойму, почему все тебя слушают, — говорю я.

Он начинает продвигаться. — Он слушает меня, потому что работает на меня.

— Конечно, знает, — говорю я, разводя руками. — Я думаю, что в следующий раз, когда я с кем-то поговорю, мне нужно сначала проверить биографию.

— Громкие слова для женщины без паспорта.

Я хмурюсь. Он просто дразнит меня или это намек на то, что он копал?

Он останавливается в нескольких дюймах от меня, достаточно близко, чтобы окутать меня своим жаром. В его темных глазах зреет что-то опасное. — Ты пришла.

То, как он это говорит, ясно дает понять, что он думает, что я здесь ради него. Я лучше поправлю его. — Мы оба знаем, для чего эта вечеринка, Де Росси. Ты решил, что можешь пойти, а я нет? Так это не работает.

Я кладу руки на его твердую грудь и пытаюсь оттолкнуть его.

Он не сдвигается с места ни на дюйм. Его подбородок опущен вниз, взгляд прикован к моим губам.

— Я тебя предупреждал.

— Ну и что? Может быть, никто никогда не говорил тебе этого раньше, но ты не Бог. Если ты что-то говоришь, это не значит, что все должны слушать.

Я сильнее прижимаюсь к его груди.

Его ладони обхватывают мои запястья. — Почему ты пришла?

— Потому что мне так захотелось.

— Почему?

Он проводит мозолистым большим пальцем по внутренней стороне моего запястья. Я чувствую эту легкую ласку до самого живота. Я не должна была трогать его. Когда я пытаюсь вырваться из его хватки, ничего не получается. Он не причиняет мне вреда, но его хватка крепка.

Я задыхаюсь. — По той же причине, что и ты. Веселиться.

— Хочешь, чтобы тебя трахнули, Але?

Мои глаза широко распахиваются. Волна возбуждения обрушивается на меня так сильно, что я забываю, как дышать.

— Прошу прощения?

Я задыхаюсь.

Де Росси наклоняется ближе к моему уху.

— Ты пришла сюда не для того, чтобы смотреть на звезды, — говорит он тихим соблазнительным голосом.

Нет, я этого не делала. Причина, по которой я здесь, в том, что я не могла вынести мысли о том, что он трахает какую-то случайную женщину, в то время как я весь вечер думала об этом поцелуе.

Но я не собираюсь говорить ему об этом. — Я здесь не для тебя.

Мой голос звучит с придыханием.

Его губы прикасаются к раковине моего уха. — Тогда для кого ты здесь?

— Для себя.

— А что ты хочешь?

Ты хочешь трахаться? Тепло растекается по моей груди.

— Я не знаю.

— Да, ты знаешь, — уговаривает он. Его рука отпускает мое правое запястье и скользит вниз по центру моей груди, прежде чем остановиться на талии моих шорт.

Я должна остановить его и положить конец тому, что бы это ни было, немедленно, но когда он приподнимает мою футболку на дюйм и начинает гладить мой живот большим пальцем, мое тело поет. Искры оживают под моей кожей и доходят до моего клитора.

— Я думаю, что твоя мокрая киска хочет, чтобы ее сегодня жестко трахнули, — шепчет он. — Я думаю, что она хочет, чтобы ее испортили большим членом.

Я теряю способность думать. Кто так разговаривает с женщиной? Кто, черт возьми, дал Де Росси разрешение использовать английский язык в качестве метода контроля над разумом? — Ты ошибаешься, — выдыхаю я.

Это вызывает у меня смешок. Его пальцы ныряют в мой пояс.

— Почему ты не даешь мне проверить?

Он хочет почувствовать, какая я мокрая.

Боже мой, Вэл. Просыпайся. Скажи ему нет. Скажи его самоуверенной заднице, чтобы он спрыгнул с лодки, чтобы он увидел, насколько влажный океан.

Я разжимаю и сжимаю кулак, тот, что прижат к запястью, которое он все еще держит. — Де Росси… это…

Просто сказать нет.

Он подносит мою руку ко рту и нежно целует.

— Не нужно робеть, — говорит он, проводя губами по моей коже. — Не нужно скрывать, как реагирует твое тело. Хочешь почувствовать, что ты делаешь со мной?

Я киваю, потому что я слаба. В тот момент, когда он подходит ближе, прижимает свой пах к моему животу и позволяет мне почувствовать свою твердую длину, я испускаю нуждающийся всхлип. Он стальной и огромный и явно хочет быть внутри меня. Мои стены дрожат от предвкушения. Каково было бы, если бы Де Росси трахнул меня этой штукой?

— Твоя очередь, — говорит он, отрывая губы от моей руки.

Я снова киваю, продолжая смотреть ему в глаза. Его взгляд торжествующе темнеет, и он без всякой спешки проводит всей рукой за пояс моих шорт и нижнего белья. Мы все еще стоим на палубе. Любой желающий может нас увидеть, хотя, вероятно, на этой лодке есть на что посмотреть