Но, заглянув в один из магазинчиков, летчики были поражены открывшимся им выбором. Помещение невелико, зато прилавки ломятся, на стене до самого потолка висит трикотаж, рубашки, жилетки. Свободное пространство в зале заставлено рядами вешалок с готовым платьем. В углу скромно притулилась примерочная кабина.

Продавец, он же, судя по излишне заинтересованному виду, хозяин магазинчика при звоне дверного колокольчика вмиг встрепенулся и поднялся навстречу покупателям.

— Нефигово, — протянул Дима Гордеев, почесывая затылок. — У нас в Перми такое увидишь только в центральном универмаге.

Ребята быстро рассредоточились по магазину, изредка обмениваясь короткими репликами. Выбор им понравился. Действительно, советская легкая промышленность давала в большинстве своем однотипную массовую продукцию, а кооперативные магазины хоть и старались обеспечить предложение на любой вкус, но были дороговаты.

— Надо будет между делом гостинцев прикупить, — высказал общую мысль старшина Ковалев.

Моторист придирчиво перебирал висевшие на стене рубашки. Двое товарищей ему активно помогали, советами по большей части. Несмотря на кажущееся изобилие, Ковалев никак не мог себе выбрать подходящую обнову: то размер не тот, то материя средней паршивости, слишком тонкая или словно из дерюги сшито, то расцветка уродливая. Наконец старшина подобрал подходящую косоворотку из добротной, плотной и в то же время негрубой ткани коричневого цвета.

— Вот это дело, и фасон форменный, — изрек старшина. — Парни, спросите лавочника: сколько она стоит?

Сам хозяин вертелся рядом с покупателем и лопотал что-то по-своему. До поры до времени на француза не обращали внимания, но когда пришло время платить, возникла неловкая пауза. Лавочник перебегал глазами с одного гостя на другого, на его лице было отчетливо видно волнение, руки тянулись к стенду с галантереей, поправить, стряхнуть пылинки с разворошенного старшиной товара.

— А кто по-французски знает? — осведомился лейтенант Гордеев.

— На пальцах объясняйтесь, — подсказал Андрей Иванов и ехидно усмехнулся. Капитан заранее знал, чем все закончится, знал он и как торговаться, не понимая языка друг друга. Приходилось ему в молодости служить в заброшенном туркестанском гарнизоне. Дикие места, местные басмачи русский язык только от солдат и летчиков учили.

Француз внезапно хлопнул себя по затылку и бросился к прилавку.

— Что это с ним? — озабоченно произнес Ковалев.

Лавочник между тем схватил счеты и, довольно улыбаясь, сделал широкий приглашающий жест.

— Итальяно? Унгаро? — осведомился француз.

— Nein, wir sind rusisch, — проговорил лейтенант Хохбауэр. — Was kostet diese Hemd?[7]

— Deutsche?[8]— изумленно протянул хозяин. Улыбка сползла с его лица, как старая кожа со змеи.

Ребята в ответ расхохотались, уж больно разительна была перемена на лице лавочника. Наконец все уладилось. Макс Хохбауэр объяснил французу, что от него хотят. Попутно выяснилось, что родной диалект Макса отличается от того, что учил лавочник, но это все мелочи жизни. Главное, удалось сносно объясниться и даже немного сбить цену. Здесь на помощь Хохбауэру пришел Ливанов.

Старшего лейтенанта судьба заносила этой весной в Тегеран, и там он четко усвоил одну истину: нельзя платить столько, сколько скажет продавец, если это не государственный магазин. У азиатов можно сбить цену более чем в два-три раза, у европейцев, как сегодня выяснилось, процентов на десять. Тоже неплохо, если учесть, что денежное содержание не так велико, как хочется, а боевые, ночные и прочие доплаты переводятся прямиком в сберкассу на родине. Не разгуляешься.

Прибарахлился в магазинчике не только Ковалев. Дурной пример заразителен, и, глядя на старшину, еще трое товарищей купили приглянувшиеся им обновы. Кто для себя, а кто в подарок родным. Цены, в пересчете с оккупационных марок на рубли, были божескими. Впрочем, наиболее опытные товарищи не спешили тратить деньги в первом же магазине. Иванов и Ливанов пояснили, что во Франции, как и везде, дешевле всего закупаться на рынке или окраине города. Там то же самое можно купить гораздо дешевле.

После магазина компания двинула вниз по улице, в сторону угадывающегося в просветы между домами парка. Выступивший в роли стихийного лидера капитан Иванов предложил поглядеть, как местные отдыхают, и обещал найти кафе, где подают настоящие французские лягушачьи лапки и местный сыр, отличающийся твердостью легированной стали.

Владимир и Макс, в отличие от большинства, отнюдь не спешили приобщиться к сомнительным достижениям французской кулинарии. Тем более Ливанов подозревал, что такие вещи, и достойно приготовленные, можно найти только в Париже или другом большом городе. В провинциальном Ла Бурже им по дикой цене подсунут «цыганский обед» из испорченной до полной неузнаваемости курицы.

Спорить с большинством бесполезно, поэтому Владимир легонько толкнул в бок Сергея Зубкова и предложил отбиться от коллектива. К удивлению, радист наотрез отказался от перспективы «свободной охоты». По горящим глазам Сергея было видно, что его целиком захватила перспектива насладиться «настоящей буржуйской кухней, как в лучших домах Лондона и Парижа».

— Ну, наслаждайся, пока мы на Лондон не летаем, — добродушно скаламбурил Макс, хлопнув радиста по плечу, — отрывайся, молодежь.

Переглянувшись, друзья тихонько приотстали от компании и свернули на боковую улочку.

— Так спокойнее, никто под ногами не мельтешит, — хмыкнул Володя Ливанов, — заметь: Андрей битый час водил толпу кругами по одному району.

— Совершенно верно. Вон ту колокольню я еще у горсовета приметил. Я сам, черт побери, не сразу понял, что капитан плутает.

— Не горсовет, а мэрия, — наставительным тоном произнес Ливанов, — не вздумай при Абрамове ляпнуть, заставит газеты конспектировать.

— Ну и хрен с ним! — Хохбауэр безмятежным тоном выразил свое отношение к нелегкому труду помполита.

— Ладно, а как ты ориентировку потерять умудрился, штурман? Ты же в Ленинграде вырос, вроде большой город.

— Так я и не терял. Как ты и советовал: не лез с советами к старшему по званию, — Макс хитровато подмигнул товарищу, — пусть Иванов жареную лягушатину меж трех домов ищет.

— Пусть сам лягушек и жрет. Вернемся в Крым, в первой же луже ему ведро наловлю.

Беседуя о наболевшем, друзья медленно шли посередине проезжей части. Машин в городе немного, всего-то пару штук видели. Если кому вдруг приспичит проехать по этой улице, посигналят. Чай не маленькие.

За спиной послышался топот. Обернувшись, Владимир узрел бегущего за ними Диму Гордеева. Пришлось остановиться и подождать товарища.

— Не помешаю? — первым делом поинтересовался лейтенант, поравнявшись с Ливановым и Хохбауэром.