между позициями. Слева остались части, собирающие бегущих солдат из 5-го Сибирского, справа готовились к удару главные силы самого Макарова, а Иноуэ снес несколько рот, попытавшихся преградить ему путь, и вырвался на открытое пространство. Сначала к Янтайским копям, а потом и вовсе к деревне Санцзяцзы всего в 18 километрах от железной дороги на Мукден.

— Сколько же русские гоняют тут поездов, — рядом с генералом стоял принц Катиширикава, который, несмотря на привычный для его положения приказ держаться подальше от поля боя, решил не оставлять своего друга. — Разведка говорила, что они раз в час ходят, а тут… Каждые шесть минут, не реже.

— Если они уходят из Ляояна, то теперь можно плевать на повреждения рельсов или необходимость пропускать встречные составы.

— Говорят, час назад один эшелон из Мукдена все-таки прошел, — заметил принц.

— Тем хуже для него. И тех, кто на нем ехал.

— И что дальше? Вряд ли у нас хватит сил, чтобы перекрыть дорогу целой армии.

— Это заблуждение, — Иноуэ криво усмехнулся. — Если взорвать дорогу прямо перед одним из поездов, то мы получим готовое укрытие, а потом… Сколько сил потребуется русским, чтобы сковырнуть с укрепленных позиций японскую дивизию? А им придется нас сносить, чтобы отойти. Не уезжать с комфортом, не уходить в любом количестве, хоть одной ротой или отделением. Нет, только целый корпус, который подтянет с переднего края всю свою артиллерию, сможет попытаться что-то сделать.

— А если в это же время будет наступать главнокомандующий Ояма, то у русских никогда не получится собрать столько сил, — понял принц.

— И даже если соберут, — Иноуэ на мгновение прикрыл глаза. — Мы все равно будем держаться до последнего. Простоим до вечера, и русской армии просто не станет. Падем раньше — все равно не страшно. Каждая минута задержки будет стоить им роты, каждый час — полка. Даже если они кого-то спасут, эта сила больше не будет представлять угрозу для Японии.

— А мы умрем за императора. Славная будет смерть, — Катиширикава скинул мундир.

Иноуэ даже не стал спрашивать зачем, и так все было понятно. Когда идешь в самое пекло, не стоит выделяться, а то русские стрелки уж слишком хорошо наловчились выбивать офицеров. И только солдатская форма помогала хоть немного продержаться на передовой.

— Строимся… Готовимся к переходу… Подтянуть пушки в первую линию… — Иноуэ сыпал приказами один за другим, когда к нему неожиданно подлетел взмыленный наездник.

— Приказ… — тот не сразу восстановил дыхание. — Приказ от главнокомандующего Оямы.

— Что там? — переспросил Катиширикава, как только Иноуэ оторвался от всего пары строк, набросанных сухим старческим почерком.

— Не атакуем… — выдохнул Хикару. — Удерживаем позиции, пугаем русских, чтобы те валили на север побыстрее. И все!

Он старался держать лицо. Как про английских девушек шутят, что те во время ночи с мужчиной лежат и думают о Британии, так и японские офицеры — даже в самые неприятные моменты должны думать не о себе, не о своих обидах, а об императоре и предках. Но! Хотя бы мысленно Иноуэ выругался, совершенно не сдерживаясь! Каковы были шансы, что гонец доберется к ним сквозь все русские позиции? Что его не пристрелят? Один к десяти, к ста, к тысяче? Но вот он здесь, а возможность добить русскую армию будет разменяна на осторожность.

— С другой стороны, получись все по-твоему, и от нашей армии тоже мало бы что осталось, — попытался утешить друга Катиширикава.

— Побей мы русских, и все… В регионе все равно не осталось бы другой армии, что могла бы угрожать хотя бы одной нашей дивизии.

— Не стоит так недооценивать Китай и… — принц не договорил, но Иноуэ и так понял, что тот имеет в виду.

Союзники пока поддерживают Японию, но только потому, что считают ее слабой. Даже сейчас они порой юлят словно лисы, а что будет после победы… Нет, все-таки прав Ояма, прав Катиширикава. Японии не нужна только победа без армии — если придется выбирать, его родину больше устроило бы даже поражение, но чтобы армия осталась на коне. Чтобы могла сражаться, могла быть аргументом в переговорах, которые никогда не останавливаются.

Неожиданно Иноуэ понял, что русский командир, Куропаткин, считает ведь точно так же. Сначала армия, потом победа. А вот Макаров — при всем его уме и хитрости, а дорос ли он до этой истины?

* * *

Ругаюсь! Слишком часто я стал ругаться, но на войне, как оказалось, все слишком часто идет не по плану. Например, моя задумка с обходом в японский тыл сработала, но… Хоть отряд Янь Сюня и сжег опорный пункт японцев в деревне Сыфантай, однако главнокомандующий Ояма предпочел просто не обратить на него внимания. А вот Куропаткин, едва узнав о прорыве японцев к Янтайский копям, сразу же скомандовал отступление.

Весь план зажать прорвавшиеся силы 1-й армии Куроки между нами и Бильдерлингом оказались разрушены на корню. По большому счету и нам тоже теперь нужно было уходить. Это было бы разумно, логично, правильно и… много других умных слов. Вот только сколько людей еще умрет, если мы сейчас оставим Ляоян? И я говорю не о тех отрядах, прикрывающих отход основных сил, а обо всех, кто поляжет в новых сражениях. При Мукдене, когда японцы вторгнутся на Дальний Восток во время Гражданской, во Второй Мировой… Ведь все эти смерти закладываются именно сейчас, именно здесь.

— Отходим в сторону Мелехова? — спросил Лосьев, оторвавшись от карты и вытирая покрасневшие глаза. — Его связист как раз смог пробиться и передать код: позиции перед Ляояном готовы, нас смогут прикрыть.

— Нет, — я ответил сначала еле слышно, но потом повторил уже во весь голос. — Нет!

— Что? — ко мне начали оборачиваться все штабисты, один за другим.

— Передайте Павлу Анастасовичу, чтобы действовал, как и договаривались.

Как и договаривались — это освобождать часть железнодорожной ветки в сторону большого Китая, загонять туда наш бронепоезд и поддерживать наступление крупным калибром… Когда пришел состав от Путиловского, многие решили, что самое ценное — это сложенные в вагонах грузы. Те же остроконечные пули, которые так понравились моим снайперам. Или целый склад двутавровых балок, с которыми стройбаты Мелехова учились возводить тяжелые укрепления за считанные часы. Или четыре грузовика от «Бранобеля», которые сумели докинуть вовремя подсуетившиеся знакомые Бильдерлинга. Им изначально больше всех радовался