Люсьен покачал головой, приходя в себя от изумления.

— Считаю, что я должным образом предупрежден.

— Закона он не боится, — заметила Кейро, бросив на него уничтожающий взгляд. — Нет, дорогая, если он причинит вам вред, мы не станем терять времени и звать констебля. Мы все расскажем Деймиену.

Упоминание о его благородном брате заставило Люсьена внезапно остановиться. Он бросил на Кейро презрительный и сердитый взгляд. Перед его мысленным взором мелькнуло лицо полковника — честное и открытое. Он почти услышал голос брата: «Не смейте задерживать эту девушку. Вы убедились в своем предположении — теперь отпустите ее». Люсьен понимал, что исполнение этого воображаемого приказания брата было единственным достойным поступком, который он мог совершить. Пусть он изображает из себя Дракона, но добро от зла он еще способен отличить. Но мысль о том, что он потеряет Элис, внезапно испугала Люсьена. Как же он может теперь позволить ей уехать, узнав, что она настоящая? Он никак не мог выговорить слова о том, что она свободна. Он не мог отпустить ее.

Элис Монтегю оказалась редчайшим цветком, прекрасной цельной женщиной. Человеком, которому он со временем, возможно, осмелится довериться. Люсьен обшарил весь свет в поисках такого человека. Он крепко держит ее. Как же можно дать ей выскользнуть из рук? Это глупо, упрекнул его здравый смысл, ему нужно заниматься делом. Разве Клод Барду не жив и не на свободе?

Именно сообщение о том, что Барду воскрес, ужас, охвативший Люсьена при воспоминаниях о пережитом, ослабили его, заставили потянуться к этой девушке. Он больше не мог оставаться с прошлым один на один. С того мгновения, когда он заглянул в ее небесно-голубые глаза, его охватила жгучая потребность в ком-то чистом, добром и непорочном. Подобное отчаянное желание, Люсьен ощутил в той черной адской дыре, когда ему хотелось пить, а люди Барду не давали ему воды два дня.

Больше он не узник. Он свободен действовать, спасти себя любыми доступными способами — даже если это означает проклясть себя, швырнуть в огонь то, что еще оставалось от его благородства. Завоевать ее тело и душу — оно того стоит.

Чтобы успокоить совесть, Люсьен решил, что если не управится за неделю, то отпустит Элис. Конечно, он прекрасно умеет вести переговоры, чтобы добиться гораздо большего, чем на самом деле рассчитывает получить.

— Я отошлю ее домой в моей карете через две недели, не причинив ей никакого вреда.

— Две недели! — в ужасе ахнула Элис. — Совершенно исключено! Самое большее — один день!

Люсьен повернулся к ней.

— Десять дней.

— Два!

— Ах, бросьте! Это будет забавно, милочка. Останьтесь на восемь дней.

— Три, и ни часом больше! — крикнула она.

— В таком случае — одну неделю. И я не стану особенно стараться соблазнить вас, — предложил Люсьен с порочной полуулыбкой.

— Неделю? — в отчаянии повторила Элис.

— Лучше соглашайтесь, дорогая. Если он твердо решил… — Кейро многозначительно вздохнула.

Очевидно, раздраженная ее бодрым голосом, Элис обернулась к золовке.

— Вам все это кажется очень забавным, верно?

Та пожала плечами.

— Я не просила вас приезжать сюда, не стоило этого делать.

Элис воззрилась на нее в недоумении.

— Ведь я приехала, чтобы помочь вам! — воскликнула она.

— Что ж, вы только поставили нас обеих в затруднительное положение.

— Как вы можете позволять ему так со мной обращаться? Это вы должны остаться!

— Возможно. — Кейро посмотрела на потолок и сказала, тщательно выбирая слова: — Откровенно говоря, Элис, будучи старше и опекая вас, я нахожу, что вы относитесь ко мне без должного уважения. Это весьма раздражает, и я не вижу человека, который лучше научит вас знать свое место, чем Люсьен Найт. Мне смертельно надоело видеть рядом с собой святошу. Вы считаете, что гораздо лучше меня, но мы еще посмотрим, какая вы возвышенная и сильная, когда он с вами разделается.

— Вы… я… вы еще хуже, чем он!

— Вот как? Ладно, — мягко сказала Кейро, — не будем забывать, милочка, кто дал вам приют и кормит вас. — Она взглянула на Люсьена. — Что же до вас, дорогой, то играть с человеческими жизнями — милое дело, но давайте четко обговорим следующее…

— Что именно, милочка? — спросил Люсьен, оборачиваясь к ней.

— Если она забеременеет, вы на ней женитесь.

Улыбка исчезла с его лица, стук сердца отдавался в ушах. В течение одного томительного мгновения Люсьен внимательно смотрел на Кейро, изо всех сил стараясь сохранить маску пресыщенной беспечности.

— Это, в общем, справедливо, — согласился он.

Его самого испугало, что он сказал об этом как о решенном деле, а Элис просто пришла в ужас.

Она едва не упала в обморок. Когда Люсьен осторожно посмотрел на нее, девушка резко повернулась, подобрала юбки и, промчавшись мимо него, взлетела вверх по лестнице.

Кейро бросила на Люсьена презрительный взгляд и пошла прочь, крича, чтобы ей подали карету. Люсьен сунул руки в карманы панталон и с сомнением устремил взгляд на лестницу в том направлении, куда ушла Элис, радуясь втайне своей победе и удовлетворенно веселясь, что, в конце концов, он настоял на своем.

Влетев в свою комнату, Элис захлопнула дверь, заперла ее, забаррикадировав к тому же еще и деревянным креслом. С сильно бьющимся сердцем она запустила руки в волосы и принялась взволнованно расхаживать взад-вперед по комнате. «Этого не может быть! И что мне теперь делать?»

— Проклятие! — вскричала она, и жаркие слезы ярости хлынули из ее глаз. Элис подошла к своей подушке и принялась дубасить ее кулаками, охваченная негодованием, отнюдь не приличествующим леди. Вот если бы это была не подушка, а самодовольное, красивое лицо Люсьена Найта! Жестокий, безжалостный, порочный человек! Пройдя несколько раз взад-вперед по комнате, Элис, в конце концов, остановилась и прижалась лицом к столбику кровати. Как он мог решиться на такой скандальный поступок? Впрочем, чего еще ожидать от Дракона? Тысячи вопросов вертелись у нее в голове. «Если она забеременеет, вы на ней женитесь… женитесь…» Эти ужасные слова отдавались у нее в голове как удары колокола. И он еще посмел ответить, что это справедливо. По отношению к кому? Да, ей хотелось со временем иметь ребенка, но ведь не от этого принца преисподней!

Вскоре Элис услышала под окном стук колес по брусчатке. Она подняла голову и подбежала к окну. Увидев, как ее карета выезжает за чугунные ворота Ревелл-Корта, она вцепилась в подоконник. Ее кучер Митчелл, не останавливаясь, оглянулся через плечо с хмурым и обеспокоенным видом. Элис попробовала помахать рукой, чтобы привлечь его внимание, но он уже устремил взгляд на дорогу. Элис оставалось только удивляться, какую сказку сочинила их слугам эта предательница Кейро, объясняя, почему Элис не едет с ними.