– Вы же сказали, что вы волшебник, – напомнил ему Вовка.

– Есть немного, – согласился Антон Сергеевич. – Писать хорошие книги – настоящее волшебство. Люди потом читают, и твои персонажи оживают у них в голове. Как же ещё это назвать?

– А кроличья лапка? – напомнил Алексей.

– Да бог её знает. Она тут уже была, когда я заселился. Мальчишки хотели чего-то колдовского, вот я и вспомнил про неё. А чтоб никто не позарился и у малого её не отнял, сказал, что она волшебная. И в чужие руки её давать нельзя.

В общем, Алексею пришлось возвращаться к своим неприятностям несолоно хлебавши. Но, к счастью, после нашего посещения дома писателя они все разом исчезли. Даже галстук пионерский нашёлся. А я подумал, что Антон Сергеевич что-то недоговаривает. По-моему, он что ни на есть самый настоящий колдун. Иначе как всё это можно объяснить?

Глава 15. Родительский день

Завтра должен был наступить родительский день. К нему нас готовили особенно тщательно. Ведь наши родители должны будут убедиться, что у нас самое лучшее детство. Самые лучшие вожатые, самые весёлые игры на свежем воздухе и самое здоровое питание. В общем, всё у нас должно быть самым лучшим, весёлым и здоровым. Даже если что-то местами и не так. Это «местами» тоже должно быть самым лучшим. Сивыч на вечерней линейке перед всем лагерем так и сказал.

– Вот и прошла половина вашей смены, – торжественно вещал он с трибуны. – Завтра приедут ваши родители, и вы им покажете, как хорошо вы тут отдыхаете. Особенно седьмой отряд, – и, сделав особое ударение на слове «седьмой», как-то подозрительно посмотрел в нашу сторону.

После отбоя мы размышляли о завтрашнем дне. Все фантазировали на тему, что им привезут. Всех беспокоил не сам факт приезда родителей, а то, с какими гостинцами они приедут. Безусловно, все надеялись на конфеты. И мечтали о бананах.

Бананы были из разряда недосягаемой мечты. Помню, однажды они у нас дома появились. Папа отстоял несусветную очередь и чуть ли не с боем добыл эту зелёную связку экзотической мечты. Затем мама зачем-то убрала их в духовку и сказала ждать. Естественно, мы с Вовкой не дождались. При первом же удобном случае, когда родителей дома не оказалось, мы залезли в духовку и достали их. На вкус бананы оказались так себе. Даже было обидно и непонятно – откуда весь этот ажиотаж вокруг них? Как будто травы поел, после которой рот вяжет. Это потом нам уже объяснили, что надо было подождать, пока они дозреют.

Вот и сейчас все ждали этих бананов.

– А тебе, Канарейкин, родители пшена привезут поклевать? – Шурик подал голос из темноты, и тут же остальные поддержали его шутку дружным смехом.

Канарейкин только к стенке отвернулся и глубже зарылся в одеяло.

– Обиделась птичка, – продолжил Шурик. – Ты не обижайся. Я же по-дружески беспокоюсь. Приедет – не приедет к тебе кто-то.

Канарейкин повернулся и уже хотел что-то сказать, но тут Шурик добавил, что если вдруг завтра Канарейкину не обломится с гостинцами, то он ему червяков накопает. Тут же в ответ на новую шутку снова раздался общий смех. А Канарейкин опять отвернулся.

– Ко мне вообще никто не приедет завтра, – раздался сдавленный голос Канарейкина из-под подушки.

Мы так поняли, что Канарейкин ещё чуть-чуть и расплачется. Мне даже неловко стало за дурацкую шутку Шурика. Теперь понятно, что дурацкую. До этого она была нормальной. Я решил поддержать Канарейкина.

– А как же родители? Ко всем ведь приедут. И твои обязательно приедут, – успокаивал я его.

– Не приедут. У меня только бабушка дома осталась, – подал голос он. – А она старенькая уже. Не поедет в такую даль.

Ситуация вырисовывалась вообще печальная. Что значит: только бабушка? А где папа с мамой? Ну или хоть кто-то один из них. У Генки вон, допустим, только мама. Ведь хоть один родитель, но должен быть.

– А где твои родители? – осторожно спросил Вовка.

– Нету их. Уже два месяца я с бабушкой, – ответил печально Канарейкин.

Вовка ещё что-то хотел спросить, но я бросил в него подушкой, чтобы он заткнулся, пока лишнего не наспрашивал. Понятно было, что случилось с родителями Канарейкина. И нечего было развивать эту тему.

– А что такого? – огрызнулся Вовка. – Я только уточнить хотел.

– Вовка, заткнись, – раздался голос Шурика. – Пока я это не сделал.

Вовка что-то там пробурчал и бросил подушку обратно мне.

– Ты извини меня, Сань, – продолжил Шурик, а я удивился, что он вообще в курсе, как зовут Канарейкина.

Утром мы все сообща решили, что обязательно поддержим Канарейкина. Даже если бабушка к нему приедет. Договорились, что все скинутся из своих гостинцев для него. Я вообще был удивлён, что до этого момента Канарейкин даже не переживал. Может, просто отвлёкся, а родительский день напомнил ему обо всём.

– А вы знали, что у Канарейкина родителей нет? – поинтересовался я у Алексея.

– Как нет? – удивился он. – В смысле нет? Почему я не знаю?

Вожатый был удивлён, но потом решил, что, видимо, Света была в курсе. Но так как она закончила свою смену в первый же день, видимо, не успела ему сказать. Он даже потом пошёл к Сивычу. Уточнить. Сивыч тоже был не в курсе и сильно удивился этой новости. Даже сам пришёл в наш отряд. В общем, Канарейкин попал под общую опеку. Но, как оказалось, слишком уж навязчивую и бессмысленную. Кто же знал, что события будут развиваться таким образом… Да Канарейкин и сам виноват. А может, и мы.

После завтрака все уже были на старте и ждали команды. Все, кроме Канарейкина. Тот остался в комнате. Когда автобус с родителями подъехал к воротам, накал ожидания был уже нестерпимым. Мечты о бананах и конфетах вытеснили все прочие мысли. Все даже про Канарейкина забыли на время. И вот он, момент встречи.

Нас вызывали по очереди. Для соблюдения карантина и порядка родителей не пускали на территорию. Для встречи за пределами лагеря была организована зона отдыха. Там поставили деревянные столы и лавки. Места всем не хватало, но никто не переживал. Всё равно большая часть родителей с детьми разбредалась по посадке, и там уже устраивали произвольный привал. На покрывалах. Некоторые даже с шашлыками. Мы с Вовкой дождались своей очереди и, как только нас позвали, мы мигом и наперегонки убежали.

Одной из последних была бабулька. Она стояла за воротами и высматривала что-то вдалеке.

– А вы к