Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты охрененно сладкая, — произносит мне в шею, задыхаясь вместе со мной. Резко подхватывает за талию и сажает на стиральную машину. В темноте сношу своим задом что-то, что с грохотом летит на пол. Раздвигает ноги, помещаясь между ними. Чувствую, как расстёгиваю рубашку и ладони сами ложатся на его сильную, горячую грудь. Мышцы каменные, рельефные, живые от глубокого дыхания.
Дергает за пояс мое платье с запахом, раскрывает полы, и горячие руки уже на моей коже. Содрогаюсь от каждого его прикосновения, царапая его грудь. Мы словно прошли точку невозврата, и уже на все плевать.
Он, как молодой зверь, дергает чашечки лифчика, обнажая грудь, и тут же впивается в нее губами. Я жду очередного напора, но Максим ошарашивает меня нежностью, словно моя грудь — что-то очень ценное. Целует, водя губами по полушариям, аккуратно всасывает соски и ласкает кончиком языка, одновременно приподнимая грудь выше.
Бесстыдно прогибаюсь, подставляя грудь, зарываюсь в его волосы, сжимаю. Сама не понимаю, что творю, но это так пронзительно сладко и невыносимо хорошо. Я даже не могла подумать, что этот молодой парень может быть таким жарким и опытным. И мне, как бесстыдной девке, хочется, чтобы сдавил мою грудь сильнее. Соски ноют под его губами, требуя большего.
— Бл*ть, Кристина, — возбуждённо ругается и, словно читая мои мысли, кусает, жадно всасывая. Понимаю, что нужно молчать, но стоны вырываются сами собой. — Тихо, королева, — ухмыляется, довольный своей победой. Отрывается от моей груди, обхватывает шею, немного сжимает и дышит в губы. И мне совсем не страшно. Я дрожу от возбуждения, мне дико нравится все, что происходит. Я хочу этой необузданной ласки и сокрушающей грубости.
Пальцы ласкают мой живот, скользят ниже и еще ниже. Сжимаюсь, когда наглые пальцы вторгаются в трусики и без промедления раскрывают складки. А там давно мокро, настолько, что мне стыдно. Я словно пала перед Максимом.
— Тело никогда не обманывает, королева, — хрипит в мои губы.
— А-а-а-а-а, — не сдерживаюсь, когда его пальцы грубо проскальзывают внутрь меня.
— Тихо! — рычит, кусая меня за губу, продолжая проталкивать пальцы все глубже и глубже. — Ты еще покричишь, очень громко покричишь подо мной, — нахально заявляет он. Вынимает из меня пальцы, размазывая влагу по складкам, задевая клитор. — Какая горячая, мокрая, тесная, с ума сойти можно.
Растирает клитор, вновь прикусывая мою губу, не отпуская. Мои ногти расцарапывают его сильные плечи, потому что я на грани фееричного взрыва, меня трясёт и выгибает. Низ живота болезненно тянет, а клитор пульсирует под его пальцами.
— Ты даже не представляешь, как я тебя хочу. Никого так не хотел. Словно голодал всю жизнь, — шепчет мне губы, ловит мои рваные всхлипы и еще сильнее растирает клитор. — Голодал по тебе, — сжимает шею сильнее, хватаю воздух, но вместо того чтобы испугаться, начинаю содрогаться, кончая. Это оглушительно быстро для меня. И настолько сильно, что даже больно. Словно я тоже всю жизнь голодала. Голодала именно по этому парню.
Невменяемая, содрогаюсь, сокращаюсь в мощном диком оргазме. Это так оглушительно сладко, что я ничего не слышу, не вижу. Уже сама кусаю губы Максима, чтобы не кричать, потому что сделать это тихо просто невозможно.
— Да, ты оху**но прекрасна и чувствительна, — отодвигает мои трусики, слышу звук расстегивающегося ремня и трезвею. Да, именно трезвею, будто я все время была пьяная и только сейчас сообразила, что делаю. Отталкиваю Максима со всей силы, на которую сейчас способна.
— Уходи! — меня накрывает волной осознания происшедшего. Так горько и противно от себя, что голос дрожит.
— Крис… — обхватывает мои колени.
— Я сказала, прочь из моего дома! — шиплю сквозь зубы, начиная рыдать. — Боже, как же это все мерзко!
Максим замирает, слышно только его тяжёлое дыхание и мои всхлипы.
— Да уйди ты, наконец! — отталкиваю его руки, сползая с машинки. Пытаюсь запахнуть платье дрожащими руками.
— Ты такая лицемерная, Кристина, — слышу звук застегивающегося ремня. — Поэтому так живешь, что не можешь быть честной перед собой! — пренебрежительно кидает он мне, открывает дверь и выходит из ванной. Пытаюсь завязать платье, но ничего не выходит, руки не слушаются. Откуда этот пацан может знать, как я живу?! И ведь он прав, попадает в точку. Мне ведь мерзко не от Максима, а от себя. Это мой дом, дом семьи, мужа и дочери, которые спят в нескольких метрах. А я, как шлюха, отдалась и кончила в объятья чужого мужчины. Так даже шлюхи не поступают.
На дрожащих ногах выхожу из ванной, морщусь от света, оглядываюсь, Максима нет. Иду в прихожую, запираю дверь на все замки. Холодно, обнимаю себя руками. На кухне приоткрыта дверь на лоджию. Выхожу. Глотаю воздух, несмотря на озноб. Вижу на подоконнике сигареты и зажигалку Максима. Вынимаю одну, прикуриваю, закашливаюсь от терпко-горькой дозы никотина, но все равно курю, пытаясь вытравить из себя ощущение мерзкой измены. Снова затягиваюсь, очень крепкие, я и не курю вовсе, так, баловалась по молодости, иногда кальян в компании, но и то это было так давно. Работа, дом, семья, отсутствие друзей, нет ни времени, ни желания развлекаться. Вижу, как машина Максима мигает фарами и выезжает со стоянки. Тушу недокуренную сигарету и захожу на кухню.
Убираю со стола, тихо мою посуду. На столе стоит недопитая бутылка игристого, хватаю ее, глотаю прямо из горла и иду в ванную. Включаю свет, запираюсь и делаю еще несколько глотков. Поднимаю с пола сброшенное со стиральной машины полотенце и гель для душа. Еще пару глотков, замечаю на кафеле что-то блестящее. Поднимаю. Крест на черной кожаной плетеной веревке. Необычный крест. С гранями, без распятья. Это Максима. Я лапала его, как голодная гулящая кошка и, видимо, сорвала с него этот крест. Сжимаю в руке, допиваю вино.
Раздеваюсь, закидываю в машинку вещи, которые пропахли терпким запахом Максима. Встаю под душ, беру губку, щедро поливаю гелем и остервенело, до красноты тру тело, пытаясь смыть с себя измену. Но она не смоется никогда. И ведь Максим прав. Я лицемерка. Мне понравилось. Я глотала его, как недостающий кислород. Словно в
