— Отец… — поднял руку Митрокл, выставив её ладонью к нему. — Смотри на море…

— Что?.. — тяжело вздохнул царь, повернувшись в сторону начавшего бушевать моря. — Мать моя женщина…

Я тоже был искренне удивлён тому, что видел. Если я появился так же… то вообще странно, что никто этого не заметил. Хотя, может, и заметили, но погибли в конечном итоге. А выглядело это максимально эффектно, красиво и завораживающе. Словно сами боги решили посетить наш мир, словно реально магия ворвалась в наш мир из какого-то другого, позволяя произойти этому чуду. Словно… да можно сколько угодно сравнивать это с чем-то, но выглядело это просто невероятно, с этим не поспорить.

Перед нами море слегка засветилось, словно какая-то огромная свеча или подводный маяк начали светить именно в нашу сторону. Виднелись тысячи рыб, словно и не было морской пелены. Множество водорослей и кораллов… на многие сотни метров вокруг. И среди этого словно сами рыбы кружили вокруг точки, которая с каждым пульсом становилась всё чётче и чётче.

Мир там начал закручиваться в спираль. И вода, и воздух, и живность, и растения… всё затягивалось в этот нескончаемый водоворот. Для того чтобы что-то появилось в нашем мире, что-то должно ради этого пропасть. Это как костёр: чтобы было тепло, древесина должна отдать свою энергию, свою твердь вовне. Вот и сейчас… невероятное количество материалов, назовём это так, стягивалось в одной точку.

Я прищурился, начал вглядываться в самый центр свечения… и увидел пустоту. Ту самую, в которой оказался в первые мгновения осознания самого себя. То место, где я видел чужие миры и далёкие воспоминания. Я видел царство самого Хаоса Первородного, из которого всё произошло. И тут до меня дошло понимание. Боги жертвуют частью своих владений без вреда для людей, конечно, но при этом просят у Хаоса помощи, ибо только тот, кто породил вообще всё, может создать что-то новое.

И он создавал. Используя полученную энергию, которой явно было больше, чем требуется, он буквально ткал новую плоть девушки. Среди всего этого свечения это невероятно сложно разглядеть… но я видел сейчас не глазами. Даже не понимаю, как это всё пояснить. Я просто… видел, чувствовал, словно был там в тот момент.

Я видел, как начали появляться новые кости. На каждой из них появлялись новые символы, которые я понимал… и от этого приходил в ужас. Сам Асклепий, воплощение врачевания, помечал Нику. Но и не только он. Следов бога врачевания просто было больше всего. Также я видел следы Ареса, Зевса, Посейдона… всех тринадцати богов, других воплощений. Даже сама Немезида, воплощение возмездия, решила отметиться.

Но я не всё видел. Далеко не всё. Уверен, что вообще все Олимпийцы и другие их союзные высшие сущности решили даровать ей чуточку сил. Как и мне. Но то, что попадалось мне на глаза… словно отзывалось во мне, тянулось воссоединиться. Ныла та или иная кость. Или вообще всё тело.

Когда кости были полностью сформированы, начали появляться органы и остальное мясо. Процесс тут же ускорился, словно это было не так важно. Боги не оставляли своих следов, просто продолжали ткать вместе с Хаосом. Последними были кожа и, одновременно с ней, одежда. Но я успел заметить, что её тело не изменилось. Все шрамы на старых местах, родинки — где должны быть. Это была точная копия её тела… или просто новое.

После этого врата в пустоту на миг расступились, вода вместо того, чтобы впадать, начала сильно отталкиваться, а тело девушки словно кто-то на незримой длани переместил на берег. Сотни метров за пару секунд. Просто она висела в Нигде, а очутилась перед нами, аккуратно положенная на песок. Примерно как и я, кстати.

— Всё, что вы сейчас видели, должно остаться в строжайшей тайне, — посмотрел на нас Александр. — Ни одна душа не должна узнать, что в дела смертных вмешиваются боги. Особенно таким образом… а если они и вмешиваются, то, значит, мы стоим на пороге апокалипсиса, конца всего света.

— А это вызовет панику, — кивнул царевич. — Понятно, что стоит держать язык за зубами. Надеюсь, слишком любопытных не было… от всего мы скрыться не можем.

Никто, кроме вас, не видел таинства перерождения. Вы достойны этого. Остальные смертные будут думать, что девушка тут лежала сразу, как только вы приехали, что вы ей помогали прийти в себя. Не более.

— Ты Хаос? — спросил я словно в пустоту, но в ответ мне был только искажённый бесчисленное количество раз смех. — Ты Хаос…

— Что тебе сказал Первородный? — уже без скепсиса, без опаски спрашивал у меня царь. — Говори! Это может быть важно!

— Это важно, — кивнул я, отходя от услышанного. — Никто, кроме нас, не видел перерождения Ники, мол, они недостойны, а мы достойны… как именно определяется эта достойность, не оговорил. Остальные будут думать, что мы её спасали, как приехали.

— Надо будет скататься к Оракулу… — нахмурился Александр. — Грядут тёмные времена… очень тёмные… стоит послушать их… подумать над тем, что они скажут. Но дороги могут быть опасными… меня не пустят тысячники. Сын! Поедешь ты. Через три дня. Потом оттуда в Спарту. Берёшь весь свой отряд. За эти дни найти ещё двух человек, чтобы он был полон. Снарядиться как можно лучше.

— Малый отряд всегда маневреннее большой свиты, — улыбнулся сын царя. — Будет исполнено, отец. Буду только рад увидеться с теми, кто может прочесть сотканное Мойрами.

Дальше всё было в тишине. Нечего было лишний раз болтать, особенно в ночи, когда тайны воцаряются над миром, а шпионы активизируются. Я просто молча поднял девушку, которая до сих пор была в бессознательном состоянии, после чего аккуратно положил её на коня и сел на него же сам. Четвёртый скакун не пригодился, но назад его вёл уже царевич.

Когда мы заходили в Дом, на нас смотрели с удивлением. А царь сделал вид, что крайне зол. Играл, но вся его жизнь — игра на публику. Шпионам и врагам Спарты нельзя дать усомниться в наших действиях и причастности к божественному. Опасно. Стоило нам оказаться снаружи, царь тут же начал орать на всех, почему его гостья оказалась в городе, в бессознательном состоянии, хотя было приказано её охранять.

Пара человек по итогу этих криков лишилась жизней. Как потом стало известно… они были предателями, но просто так их