После этого я сразу применил способность, которая моментально восстановила мышцу в плече. Сразу стало легче, из-за чего я сильно расслабил жгут. Снимать не стал, чтобы прикрытие оставалось, но теперь рука двигалась нормально. Это радовало. Сильно радовало. Снова чувствовал себя полноценным человеком.

После этого царевич меня покинул, а Ника, наоборот, подошла ко мне и повисла на шее. Мало того что я стоял в своих доспехах до сих пор, хоть и облегчённых, так еще и она навалилась… моя спина мне точно благодарна утром не будет. Хотя… я её тут же восстановлю. Нравится мне иметь такие способности! Больная спина после двадцати пяти мне точно не грозит, ха-ха!

— Ты был бесподобен! — чмокнула она меня в щёку, после чего слезла с шеи. — Я очень переживала, что у тебя не получится… а потом видела, что ты просто издевался над своим врагом.

— Людям нужно было представление, я им его дал, — хмыкнул я. — Вот только щит под замену, что мне не совсем нравится… да и завтра придётся весь день на складе Люцуса проторчать. И я очень надеюсь, что не одному мне. Если всё сегодня получится… то ты будешь мне завтра помогать.

— А я-то за что⁈ — возмутилась тут же Ника. — Я белая и пушистая! И вообще меня использовали в корыстных планах. Как и тебя. Рассказали же?

— Угу, — кивнул я. — А тебе когда?

— Когда ты сражался с Норием, Митрокл отвёл меня в сторону и в нескольких словах рассказал, что и зачем вообще сегодня произошло, — дёрнула она плечами. — Мне такое жуть как не нравится! Но если бы знала, то точно бы выдала себя.

— Как и я, — снова кивнул я. — А тебя — забыл ответить на вопрос — за компанию. Нужно же тебе как-то разобраться, что и как во всей этой… магии.

Дальше я молчал, не успел одёрнуть себя, когда произнёс лишнее. Но хоть не буду большего распространять. Шпионы точно знают, что я могу распознавать свойства оружия. Так что это скрывать смысла нет. Ну а Ника… а вдруг я могу обучать других людей этому? Никто же мне ничего против не скажет? Не скажет.

Примерно ещё через час все окончательно покинули площадь, патрульные разогнали всех по расположениям. Осталось не так много народа, а именно: царь со своими приближенными воинами, гоплитами, царевич, я и Ника. Всё, больше никому не дозволялось находиться тут.

— Идём? — посмотрела на меня девушка, после чего обвила мою руку, а я почувствовал, что она мелко дрожит.

— Идём, — погладил я её по волосам на макушке. — И не бойся, всё будет хорошо. Боги точно нам помогут.

Отвечать она мне ничего не стала, но дрожь стала чуточку слабее, что меня порадовало. И на этой более-менее приятной ноте мы двинулись к царю, который о чём-то тихо беседовал со своим сыном. На лице первого были хмурость и усталость, второй же широко улыбался и активно махал руками, доказывая, видимо, свою правоту.

Подошли мы под конец беседы, так что темы не слышали. Не переговариваясь с нами, Александр и его сын развернулись и направились в сторону резиденции. Царская охрана тоже. Ну а нам ничего не оставалось, кроме как следовать за ними. Что самое интересное… по пути нам никто не попадался от слова совсем. Видимо, патрульным была поставлена задача всех разогнать с дороги, по которой пойдет царь… и они делали это.

Минут через пятнадцать тихой, медленной, размеренной ходьбы, во время которой родственники явно наслаждались прохладой, мы дошли до достаточно большого здания. Раньше это было Домом Совета, но сейчас он пустовал, так как Совета как такового больше не существовало, вот царь его и занял, показывая свою власть. Дом Совета же был символом власти.

— Запереть все двери, — начал в грубой манере отдавать приказы прислуге Александр. — Закрыть все окна. Никого не впускать и не выпускать до моего личного распоряжения. Выполнять!

Последнее он, видимо, в своей любимой манере выкрикнул, из-за чего порядком уставшая прислуга словно получила припарку выносливости: засуетилась и начала исполнять приказ своего господина. Почти все тут, судя по клеймам, освобождённые рабы, которые сами, добровольно решили остаться подле царя. Редко кого вообще освобождали от рабства. Ещё реже кто-то хотел оставаться там, где находился во время своего заключения.

В самом Доме Совета я не бывал ни разу, поэтому память, побитая перерождением, ничего мне не показывала. Даже фрагментами. Но в любом случае мне не нужно было самому ориентироваться, из-за чего я вырубил свой мозг, который порядком от всего узнанного ошалел, и спокойно брел за спинами двух мужей царской семьи.

Вошли мы в какой-то кабинет. Вчетвером. Больше никто сюда не зашёл, вся охрана осталась снаружи. Тут не было окон. Сама комната, как понял, находилась где-то в центре здания. Идеальное место для тайного планирования… вот ни разу не палимся, что что-то задумали… палимся… какое интересное слово. Но явно не из моей эпохи. Нужно случайно его не произнести. А то ещё выдам себя.

— Так, — развернулся Александр, достав шкатулку, в которой, вероятнее всего, покоился нож. — Ещё раз. Мне сын передал, что этот нож тебе нужен для того, чтобы создать ещё подобных тебе. Так?

— Я не уверен, что так… — виновато проговорил я, а потом вообще хотелось испариться, когда я заметил гневный и строгий взгляд царя, так что быстро вывернул так, как требовалось. — Но все знаки, которые я получил, явно намекали на это. Сами знаете, как я ко всему этому отношусь. Доверяй, но проверяй.

— Хорошая поговорка, — хмыкнул царевич. — Надо будет взять в обиход.

— Ты уверен в том, что собираешься сделать? — уточнил царь.

— А что я собираюсь сделать? — удивлённо, без наигранности, похлопал я глазами. — Я хотел сначала просто взглянуть на кинжал, чтобы как раз понять, что мне делать дальше. У меня был такой план. Если же у вас была какая-то иная информация… то прошу разъяснить такому дуриле, как я.

— Хватит игры, — вздохнул царь, потерев переносицу. — Устал я от этих интриг. Ты себя хорошо показал, поэтому на, держи, смотри, что тебе надо. А я пока почитаю сообщения от разведчиков…

— Шпионов, — поправил его сын.

— Ты дуболом⁈ — возмутился царь.

— Они имеют право знать, —