и никому больше не позволю обидеть тебя.

Егор приникает к моим губам, и я с упоением отдаюсь поцелую. Голова кружится, как будто я выиграла бой и стою на пьедестале почёта под звуки гимна. Теряюсь во времени. В гимне нашей любви, похоже, много куплетов, но сержант Берая держит тон. Наши ласки целомудренны, хотя животом я ощущаю твердь под ширинкой его штанов. Закидываю на Егора ногу, впиваюсь пальцами в его спину. Егор иногда оставляет мой истерзанный рот и шепчет:

– Никому не дам тебя в обиду, никому, лапа моя.

Засыпаю в его объятьях разгорячённая и счастливая. Кажется, проходит не больше минуты, и в динамике раздаётся грозный рык:

– Подъём, господа бездельники и тунеядцы!

Глава 15

Лука

Мэл уходит, а мне хочется орать благим матом на всё побережье. Я, похоже, только что её потерял окончательно и бесповоротно. Ещё пять минут назад мне казалось – я сорвал джек-пот, а сейчас понимаю, что просто отпустил у Мэл тормоза. Остаётся надеяться на порядочность сержанта. Он сейчас кажется более адекватным, чем я.

– Эй, ты чего нос повесил? – Соня поглаживает себя по бёдрам. – Поссорились, что ли?

– Нормально всё! – на автомате поправляю лямку лифа на её смуглом плече. Привык ухаживать за Мэл, как за маленькой. – Пойдём, стрекоза.

Доходим почти до самой кромки воды, стягиваю с себя штаны и ловлю изумлённый взгляд. Вроде стояк у меня прошёл… Что там так могло её удивить? Опускаю глаза, и краска приливает щекам.

– Ты специально для такого дела белые трусы напялил? Это то, что я думаю? – холодно спрашивает Соня.

– Я не читаю чужие мысли, – стягиваю с себя испачканные боксеры, засовываю в карман штанов и размашистым шагом вхожу в море. – Прости, плавок не взял.

Ухожу под воду с головой, выныриваю и плыву неспешно по лунной дорожке. Соня или не робкого десятка, или на свидание в сарае напрашивается. Она догоняет меня и берёт один темп со мной.

– Ты не переживай, Егор порядочный человек, – Соня переворачивается на спину. – Но твоя девчонка ему правда понравилась. Они с ним прямо два сапога пара.

– С чего вдруг?

– На войне оба повёрнутые. И смотрятся классно: она светленькая, Егор тёмненький.

– То есть, если я, как ты говоришь, светленький, а ты тёмненькая – мы тоже классно смотримся?

– Ты быстро схватываешь.

– Ничего я не схватываю! Поплыли назад, – разворачиваюсь и плыву к берегу в ещё худшем настроении.

На берегу молча одеваемся. Соня поворачивается спиной снимает лифчик и натягивает золотое платье, как вторую кожу. Снимает трусики и, отжав купальник, прячет его в сумку.

– Ты вот так голая пойдёшь? – изумляюсь я.

– Почему голая? В платье, – осматривает себя Соня и горделиво вскидывает голову: – Мне боятся некого. Я дочь местного магната, если что. За меня папины головорезы шкуру снимут.

– Пойдём, дочь магната, провожу тебя до машины. Мне ещё к своему магнату надо успеть вернуться. Проверить, всё ли в порядке.

– А ты кем у него работаешь? – прищуривается Соня.

– Вообще, я юрист. А так как живу в его семье, то жнец, кузнец, и на дуде игрец.

Соня вновь бросает на меня взгляд, как на элитный особняк. Нет, девочка. У меня совсем другие планы на жизнь, несмотря на то, что я светленький.

– Ой, – вскрикивает Соня, когда мы поднимаемся почти до конца лестницы. Кажется, я ногу подвернула.

Включаю фонарик и присаживаюсь на корточки:

– Нужно быть полной идиоткой, чтобы на таких каблуках ночью на пляж ходить. Покажи ногу.

– А ты не очень вежливый. – Соня вручает мне ногу в туфле, как ценный приз.

– Я совсем не вежливый, – ворчу, случайно глянув вверх.

От такой близости ничем неприкрытых женских прелестей у меня перехватывает дух.

– Прости, – натягивает она платье пониже.

В её сумочке звонит телефон.

– Да, папа! – выхватывает она мобильник. – Я дома… Честно! Блин! Ну да. Я снова была у Егора.

– Ладно, я не по этому поводу звоню. Даже хорошо, что ты одета, – слышится раскатистый мужской голос. – Мне нужно, чтобы ты срочно приехала ко мне в клуб. Немедленно!

– Это как-то касается господина Аскерова? – голос Сони дрожит.

Кручу её стопу в разные стороны, осматриваю лодыжку.

– Тебя не касается, чего это касается! Чтобы через пятнадцать минут была в моём кабинете, – собеседник обрывает разговор, и в трубку несутся гудки.

– Ничего у тебя с ногой не случилось, – надеваю туфлю Соне на ногу и выпрямляюсь. – Пока ты говорил, я её всю ощупал… Что с тобой?

– Можно тебя попросить съездить со мной к отцу в клуб? – в огромных карих глазах Сони стоят слёзы, и это уже не похоже ни на кокетство, ни на притворство. – Мне нужна помощь.

– Прости, но я не хотел бы встревать в чужие семейные дела, – поднимает во мне голову опытный юрист.

– Лука, пожалуйста, – Соня опускается на колени. – Мне больше некого попросить. Папа увидит, что у меня есть парень и отстанет.

– На сколько мне известно, здесь немного другие нравы, – позволяю себе усомниться.

– А я помогу тебе сегодня ночью пробраться к Мэл. А то вдруг её кто-нибудь другой утешит?

Разумные мысли враз покидают мою голову.

– Поехали.

Соня, забыв про подвёрнутую ногу, быстро семенит по оставшимся ступенькам.

– Сядь за руль, пожалуйста.

– Давай я на своей машине сзади поеду.

Соня крутит пальцем у виска, и я вздохнув сажусь рядом с ней. Чтобы не искушаться крепкими ляжками, отворачиваю голову к окну.

Мы въезжаем в город и едем по ярко освещённым улицам. Несмотря на глубокую ночь, народ гуляет во всю. Кафешки и рестораны манят яркими вывесками. Уличные продавцы и фотографы делают бабло буквально из воздуха. Соня щебечет не переставая, а я думаю о том, что уже перевалило за полночь. Моя малышка встречает день своего совершеннолетия не со мной. Плачет, наверное. Я, конечно, поспешил. Сорвался. Точно пометить её хотел. Моя и точка. Завтра заберу свою кроху и устрою такой праздник любви, что сердечко её оттает.

– Приехали! – тормошит меня за плечо Соня. – Пойдём.

Выходим из машины перед двухэтажным особняком, обнесённым высоким каменным забором. Никаких неоновых вывесок. Я так замечтался, что не заметил, как мы въехали на частную территорию. И оружие оставил в машине. Хотя вряд ли меня сюда пустили бы с пистолетом.

Входим в просторный холл с узорчатым мраморным полом. Из зала напротив доносится музыка и смех. На сцене танцуют девчонки. Похоже, просто гостьи клуба. Слишком уж их много и пляшут, кто во что горазд. Публика соответствующая: крепкие мужчины в дорогих костюмах и молоденькие девицы,