Тревор пожал плечами.

– Ужин в ресторане «У Антуана» и вечер у мадам вполне меня устроят. – Действительно, почему бы и нет?

Кэмерон широко улыбнулся, хлопнул кузена по плечу и, не убирая руки, повел того в лучший в городе магазин украшений и драгоценностей.

– Что мы здесь делаем? – удивился Тревор. – Мадам Олимпия признает только деньги и ничего больше.

Кэмерон пожал плечами.

– Видишь ли, дядя Джастин заказал ожерелье ко дню рождения Селины. Попросил меня забрать подарок и заодно присмотреть подходящие серьги.

Тревор остановился возле двери, а Кэмерон направился к прилавку.

– Одну минуту, месье. – Ювелир исчез в недрах магазина и вскоре вернулся с черной бархатной коробочкой в руках. Положил футляр перед посетителем и приподнял крышку. – Вот безупречное дополнение к тому изысканному ожерелью, которое заказал мне ваш дядюшка. – В ожидании восторженной реакции француз потер свои маленькие, тщательно ухоженные руки.

Кэмерон осторожно вынул серьги из коробочки и приподнял, примеривая к воображаемой головке. При виде жемчужин в обрамлении сияющих алмазов Тревор нахмурился. Настроение внезапно испортилось. Чтобы развеять меланхолию, он вызывающе прямо посмотрел на молоденькую продавщицу, которая украдкой наблюдала за ним с момента появления. Заметив внимание, девушка тут же склонила голову и сделала вид, что занята работой, однако, едва красавец двинулся в ее сторону, вспыхнула румянцем. Слегка флиртуя, Тревор принялся рассматривать экзотические украшения, привезенные в Новый Орлеан из далеких заморских стран.

Одна вещица всерьез заинтересовала. Тревор взял в руки тонкий золотой браслет и с неподдельным вниманием выслушал рассказ о его таинственном происхождении. На миг задумался и вдруг ощутил странную уверенность. Купил браслет и убрал плоский бархатный футляр в нагрудный карман.

Вместе с Кэмероном вышел из магазина и направился к модистке, где предстояло проверить состояние заказа на бальные платья и договориться о доставке ценного груза непосредственно в Карлтон-Окс.

Мадам Шарманте была давним другом семьи. Многие считали ее лучшей мастерицей Америки, а сама француженка гордо утверждала, что не имеет соперниц во всем мире.

Она заявляла, что способна мысленно представить, что получится из той или иной ткани, и безошибочно предсказать, какой фасон будет идеально смотреться на фигуре. Каждое платье, покидающее салон, модистка считала произведением искусства. Тревор не переставал гадать, какой наряд получит Селина.

Собственно, какая разница? На балу его все равно не будет.

Кузены распахнули дверь, и маленький колокольчик мелодично возвестил о появлении гостей. Мадам вышла в салон и застыла в безмолвном изумлении.

Тревор усмехнулся.

– Вы явились на целую неделю раньше! – наконец пролепетала она и, словно выйдя из ступора, принялась бегать по комнате и энергично размахивать руками.

– Ах, озорные мальчишки! Еще целых шесть дней работы. Убирайтесь! Прочь отсюда! Не появляйтесь до назначенного времени. – Она попыталась вытолкнуть молодых людей за дверь, как рассерженная хозяйка выталкивает на крыльцо шаловливых щенков. – Слышите? Уходите немедленно!

Кузены со смехом увернулись от маленьких проворных ручек.

Из-за портьеры, отделявшей мастерскую, показались любопытные женские лица. Те из швей, которые узнали знатных джентльменов, поделились сведениями с остальными и отвели душу в сплетнях. Впрочем, едва молодые люди откинули портьеру и предстали во всей красе, разговоры мгновенно стихли.

– Продолжайте работу, леди. Мы просто хотели удостовериться, что наряды будут готовы к назначенному сроку. – Тревор заговорщицки подмигнул.

Мадам Шарманте ответила кокетливой улыбкой и погрозила пальчиком.

– Хорошо, что вы пришли не для того, чтобы что-нибудь унести отсюда. Заказ должен быть выполнен безупречно до малейшего стежка.

Тревор обнял ее за плечи и расцеловал в обе щеки.

– Мы пришли, чтобы засвидетельствовать почтение и сообщить о своем приезде.

– Какой же ты неисправимый повеса, дорогой! – миниатюрная француженка привстала на цыпочки и ласково потрепала по щеке. – Платья покинут салон в изящных коробках. Нужно ли напоминать, что каждое мое произведение должно предстать перед глазами мужчины не раньше, чем его наденет прекрасная дама? Только в этом случае вы сможете оценить прелесть фасона и высочайшее качество работы.

– Что за условия? Одна из этих прекрасных дам – моя младшая сестра, – возразил Тревор.

– А другая – моя мачеха, – добавил Кэмерон.

Швеи захихикали, радуясь приятному поводу отвлечься от утомительной работы.

Мадам поделилась планами на поездку во Францию и не преминула упомянуть о скором прибытии в Новый Орлеан новых клиперов – событии, которого с нетерпением ждал весь город. Тревор бесцеремонно рассматривал молодых мастериц и время от времени прикасался к тканям, чтобы ощутить текстуру. Осязание странным образом успокаивало.

Внезапно на глаза попалось уже готовое, сложенное по всем правилам и убранное в коробку одеяние ярко-бирюзового цвета. Крышка лежала рядом. Тревор подошел и тронул тонкую полупрозрачную ткань. С неожиданным волнением вынул длинный пеньюар и поднял на вытянутых руках. В груди родилось странное, похожее на щемящую боль чувство. В минуты страсти глаза Селины приобретали точно такой же оттенок – прошедшей ночью, лаская восхитительную грудь, он в этом убедился.

Мадам Шарманте подошла и строго погрозила пальцем, однако Тревор не обратил на нее ни малейшего внимания. Пока модистка обсуждала с Кэмероном финансовые вопросы, Тревор успел сложить пеньюар и убрать в коробку. Она вернулась, когда он уже закрывал крышку, и решительно взяла за руку.

– Нет.

– Но вам ничего не стоит сшить еще один, точно такой же, – тихо, сдержанно произнес Тревор, пытаясь совладать с опасным волнением.

– Я никогда ничего не повторяю.

Сердце забилось еще быстрее.

– И все-таки в этот раз придется повторить.

Они смотрели друг на друга в напряженной тишине мастерской, в окружении пристально наблюдавших за поединком швей.

– В вашем распоряжении шесть дней, – пробормотал Тревор.

Мадам Шарманте упрямо вскинула голову.

– Эта восхитительная ткань долго дожидалась своего часа. – Слова прозвучали сдержанно, но за ними чувствовался творческий жар. – Я спрятала ее, терпеливо отыскивая женщину, чья душа и страсть гармонируют с этим редким цветом. И, наконец, нашла.

Тревор почувствовал, как глубоко внутри сжались безжалостные тиски.

Мадам Шарманте прищурилась и посмотрела с особым вниманием.

– Существует один-единственный способ узнать, кому именно предназначен пеньюар.