— Нет! Я сначала вытрясу душу из этого мелкого негодяя! Всю вытрясу! Уф!

Когда стало понятно, что Дороти выдохлась, как физически, так и морально, я подал голос:

— А что, собственно, случилось?

— Ты что сделал с Изабель?!

— Я?! С Изабель?! О чем вы говорите?!

Мое удивление не было наигранным, и она это видела. Она отпустила воротник моей рубашки, отступила на шаг и спросила:

— А почему девочка прибежала ко мне и ревет в три ручья?

— Эй! Она вам так и сказала, что это я во всем виноват?

— Нет! Она ничего не говорит! Но ведь она с тобой ушла?!

— Ушла. Я ее проводил, но к нам пристали два хулигана. Сказал ей, чтобы уходила, после чего набил им морды, а сам пошел по своим делам. Это все.

— Погоди! Все так и было, как ты сказал?!

— Да. Если вы спросите Изабель, то она вам подтвердит мои слова.

Какое-то время Доротея растерянно смотрела на меня, потом перевела взгляд на Джима, который только пожал плечами в ответ на ее взгляд.

— Хм. Может, я действительно погорячилась, но девочка пришла ко мне с распухшей щекой и заплаканными глазами. При этом молчит как рыба. Ну что я еще могла подумать?!

Я никого не хотел впускать в свою жизнь, пока не освоюсь в этом времени, но, к сожалению, это оказалось невозможно. Джим. Как его бросишь? Теперь Изабель. Как ей помочь? Пару минут думал, потом спросил Джима:

— Когда заканчивается аренда твоей квартиры?

— Она оплачена до конца месяца.

— Значит… еще полторы недели. Так?

Он кивнул головой, и я продолжил:

— Пусть Изабель переедет сюда на несколько дней. Может, у нее дома проблемы?

Спросил я на всякий случай, хотя сам так не думал, так как первым пунктом в моем списке ее обидчиков стояли те два подонка.

— Не знаю! Я же говорю: она молчит. Вот иди и сам ее спроси!

— Хорошо, сам с ней поговорю. Джим, я приду, и мы продолжим собирать вещи. Идемте, Доротея.

Изабель при виде меня снова ударилась в слезы. Доротея кинулась к ней утешать, но я сказал:

— Потом слезы утирать будешь! Сначала мне нужно знать, кто так грубо прикоснулся к хорошенькому личику. Изабель, это были те двое подонков?

— Они… Они из банды «Кресты».

Сидящая рядом с ней Дороти испуганно охнула.

— Извини меня, девочка. Я не знал, что так обернется.

— Не надо слов, Майкл. Настоящий мужчина знает, что делает.

Ее слова отозвались чем-то в моей душе, а еще эти влажные большие черные глаза, наполненные печалью, которые сейчас смотрели на меня, как тогда, в той жизни. Я далеко не праведник, неоднократно нарушал основные христианские заповеди и считал себя законченным циником и параноиком, поэтому никак не ожидал, что старые воспоминания отзовутся в моей душе грустно-хрустальным звоном. Может быть, потому, что сейчас и здесь шла речь не о политических или экономических интересах государства, а о судьбе одной молоденькой девушки.

— Иза, они тебе угрожали? — не утерпела с вопросом толстуха.

— Толстый Рамирес сказал, что мне придется плохо, если я не скажу, где ты живешь, Майкл.

— Толстый Рамирес у них главарь, — сразу пояснила толстуха. Судя по всему, она вообще не умела молчать. — Та еще сволочь! Собрал два десятка уродов, и теперь они ходят и вышибают деньги у мелких лавочников и владельцев маленьких магазинчиков. Все они сволочи и трусы! У этих засранцев храбрости хватает только на то, чтобы беззащитных девушек обижать!

«Эх! Надо было их основательно поломать», — с легким сожалением подумал я, после чего достал из кармана деньги, отсчитал пятьдесят долларов и положил на стол:

— Изабель, несколько дней ты поживешь в квартире Джима, никуда не выходя. Доротея купит тебе продуктов. За это время я решу твою проблему. Обещаю!

— Знаешь, Майкл, — глядя на меня во все глаза, с немалым удивлением в голосе, сказала толстая медсестра, — ты как-то здорово изменился. Был симпатичным мальчиком, а потом раз! — и неожиданно стал мужчиной! Эх! Был бы ты лет на десять старше, парень! Обязательно тебя в кровать уложила. Ха! Иза, ты чего сидишь и хлопаешь глазами! Лучше покрути перед ним своей упругой попкой и сделай ему глазки. Смотри, дурой будешь, если упустишь такого парня!

Я невольно усмехнулся словам неугомонной толстухи, которая без всякого перехода занялась сводничеством, окончательно смутив девушку. Лицо Изабель сейчас не просто покраснело, оно пылало багровым цветом.

— Мы все решили! — сказал я, вставая со стула. — Теперь мне надо идти.

Мы окончательно упаковали вещи с Джимом, после чего он занялся готовкой, и это, надо было признать, у него здорово получалось, а я начал составлять план на завтрашний день. Первую половину дня я был намерен посвятить переезду, а во вторую — встретиться с Максом, а затем, если останется время, пострелять в тире. Только я успел свести в таблицу намеченные назавтра дела, как в нашу дверь снова постучали. Конечно, это была не та барабанная дробь, которую недавно выбивала кулаками на нашей двери негритянка, но при этом стук был изрядный. Полиция? Мафия? Осторожно подойдя, встал сбоку от двери, сунул руку в карман, нащупал пистолет и только после этого спросил:

— Кто?

— Майкл, это я! Открывай!

Голос толстой чернокожей медсестры спутать было ни с чем нельзя. Но мало ли что? Не выпуская из пальцев рукоять пистолета, щелкнул замком. Не успел открыть дверь, как Доротея, проскочив мимо меня, быстрым шагом направилась на кухню, и только тут я заметил, что она пришла не одна, а с бутылкой виски. Закрывая дверь, я услышал ее ликующий крик:

— Есть бог на свете!! Джим, Фил Макри, эта бешеная собака, считай, сдох! Вот ты мне только скажи, Джим, почему эту тварь не добили?! Я бы с большой радостью сплясала на его могиле! Эту тварь!..

Подойдя, я остановился в проеме двери, ведущей на кухню.

— Не кричи, а толком объясни, что произошло, — недовольно проворчал Джим, который очень не любил, когда ему мешали готовить еду.

— Это просто праздник какой-то! Джим, я тут выпивку принесла! Мы должны с тобой выпить! Этот гад паршивый тебе и мне чуть жизнь не сломал! За это вовек его не прощу!

По возбужденному виду и блестевшим глазам стало ясно, что Доротея уже под градусом. Когда она начала рассказывать, что случилось с Филом Макри, я решил, что мне это неинтересно, поэтому сказал:

— Пойду, пройдусь.

— Через час все будет готово. Не опаздывай, — предупредил меня Джим, затем повернулся к Дороти, которая, поставив бутылку на стол, доставала из шкафчика стаканчики.

— Продолжай, толстуха.

Мои поиски еще продолжались, но уже не с такой интенсивностью, как раньше. В этом деле я был специалистом, так как еще в спецшколе прослушал полный курс по этому предмету, не говоря уже о многочисленной практике, закрепившей теорию в полудюжине стран. Так как прошло три недели без особых результатов, значит, как мафия, так и полиция отозвали своих людей с улиц, рассчитывая теперь только на осведомителей. Мои фотографии, некогда показанные многим людям, сейчас уже стерлись из их памяти, к тому же в этом районе народ в основном работящий, а остальные, если не алкаши и наркоманы, заняты своими проблемами и не рыскают специально по улицам в поисках мальчишки. Остается только одна реальная опасность: наткнуться на полицейский патруль. Вот они мое лицо, вывешенное на доске, видят у себя в участке если не каждый день, то через день точно им напоминают, когда ставят задачи перед патрульными полицейскими. Выйдя на улицу, прошел, проверяясь, квартал, пока не увидел телефон-автомат и, понадеявшись на удачу, позвонил Максу. К моему удивлению, тот оказался на месте.