– Что придумаем? Пошли! – Я схватила его за руку, вывела на дорогу, проголосовала.

Рядом с нами остановился желтый «жигуленок» с черными шашечками на дверях. Вроде бы не «Волга», а все равно такси.

Мы сели на заднее сиденье, я назвала адрес.

– Так это ж рядом! – возмутился парень с большими водянистыми глазами.

– Нормально все! Поехали! – скомандовала я.

Он пожал плечами, стронул машину с места.

– Частное такси? – спросила я.

– Да, а что?

– Налоги платишь?

– А тебе какое дело? – удивился он.

Я ничего не сказала, молчала и потом, когда выходила из машины.

– Эй, а деньги! – всполошился таксист.

Леша дернулся, сунул руку в карман, но я не позволила ему достать деньги.

– Да пошел ты! – бросила я таксисту, закрывая за нами дверцу.

Если этим я оплатила поездку, то парень выскочил из машины, чтобы дать сдачи.

– Что ты сказала, сука?

– Леша!

Самоед встрепенулся так, как будто получил команду «фас». Удар, еще удар! Таксист с разбитой мордой рухнул на спину, попытался подняться, но я врезала ему ногой по лицу, и он завалился на бок.

– Ты кого сукой назвал, урод?

Парень растерянно смотрел на меня и молчал.

– Знаешь, кто мы такие? – злобно спросила я. – Твоя налоговая инспекция! Каждый месяц в этот день будешь подъезжать в «Оазис» и отстегивать нам полтинник. Если нет, мы тебя на части порвем! Ты меня понял?

Парень покосился на Самоеда, затравленно кивнул, поднялся, сел в машину и был таков.

Плевать я хотела на его деньги. Да он и не собирался с нами делиться. Мне нужно было как-то встряхнуть Самоеда и самой настроиться на боевой лад. Именно поэтому я отказалась платить и устроила сцену.

Самоед хотел выплеснуть на меня свое возмущение, но сдержался.

Костя Федюк был дома, у него мы застали Лузгана. Родители на работе, у пацанов новогодние каникулы и настроение соответствующее – бутылка портвейна, плавленый сырок, комната прокурена насквозь.

Я молча плеснула себе в стакан, выпила, остатки слила Самоеду, пустую бутылку поставила под стол.

– У нас больше нет, – виновато сказал Федюк.

Парень невысокий, но жилистый, руки сильные, быстрые. Отличная реакция, мощный удар, и труса он никогда не праздновал. Лузган еще мельче по комплекции, но в большой драке тоже незаменим. Без них как без рук.

– В «Оазис» пойдем, – сказала я. – Там оторвемся.

– Можно и в «Оазис». – Лузган пожал плечами.

– А чего так невесело? – спросила я.

– Не знаю.

– А я знаю! Мы же манны небесной ждем, да? Медяк с пацанами капусты нарубит, с нами поделится, тогда заживем и рванем в «Оазис»! Мы же не бандиты какие-то, да? Мы цивильные люди! Выпьем в «Оазисе», пожрем и за все заплатим! А если платить нечем? Поэтому двери в «Оазис» для нас закрыли. Мы никто, и звать нас никак! Но это же не страшно, да? – кипела я. – Медяк сейчас бабок отвалит, и мы снова на коне, да?.. А не даст он ни копейки! Причина все та же – мы для него никто, и звать нас никак. Ну и чего смотришь? – Я зло глянула на Самоеда. – Ответку Медяку давать надо, а ты сопли жуешь! Может, я что-то не так сказала?

– Нет, все так, – принужденно согласился Леша.

– Медяк свою выгоду знает! Он с Кречетом бабки делает, а мы груши околачиваем. У него все путем, а мы тут портвешок на последние бабки хлещем!

– И что нам делать? – заинтригованно спросил Федюк.

– Дела! Кто сказал нам, что пятак на Спортивной трогать нельзя? Все можно! На барахолку наедем, «Оазис» вернем, Медяка придавим и деньги заберем, которые он под себя подобрал. Медяк нас кинул, пацаны! Не будет нам денег от Кречета, пока мы их сами не возьмем! Ну так чего расселись! Давай, по коням!..

Самоед вроде бы соглашался со мной, но даже не шевельнулся.

– Ты что, не слышишь? – заорала я на него. – Братву собирай!

– Братву? – Какое-то время он тупо смотрел на меня, пытаясь въехать в ситуацию, затем согласно кивнул: – Хорошо.

Самоед настроился на ситуацию и готов был действовать жестко и решительно. Но ведь и тогда, у реки, когда мы уходили от ментов, он после моей пощечины пришел в себя. Вид у него в тот момент был боевой, только через какое-то время Леша снова выключился. Он тогда пустил на самотек ситуацию, а я – его самого.

– Братву! – заявила я. – Федюк, давай за Жульеном! Лузган, зови Мураша! А мы с Лешей идем за Колодой!

Гена Колодяжный сильно сдал после общения с ментами, спрятался, затих. С его пацанами такая же песня. Но я почему-то верила, что Самоед сможет оживить это болото. Ведь я же с ним. Хотя нет, это он со мной!

Злость в бойцовских псах воспитывают, их годами натаскивают на людей. Самоеду требовалась психологическая обработка.

– В «Оазисе» видели, как Медяк тобой пол вытер! Потому и завернули тебя сегодня! Не боятся они! Не уважают!

Я натравливала на бар не только его, но и наших пацанов. Им я ничего не говорила, но ведь они пойдут за Самоедом. Как покажет себя он, так будут держаться и эти ребята.

– Рвать их на куски надо!

Самоед кивнул, снисходительно глянул на меня и направился к «Оазису». С ним шесть бойцов, в том числе и Колода со своими пацанами.

Я не просто пристыдила Гену, а наехала на него. Еще спросила, где моя дубленка. Раз он взялся за дело, то должен довести его до конца.

Разошлась я сегодня не на шутку и, как оказалось, не зря. Бригада хоть и не в полном составе, но лиха беда начало.

Из бара вышел знакомый мужик, но на этот раз он глянул на Самоеда испуганно. И вид у Леши был не лоховской, и толпа с ним.

Все-таки мужик сказал что-то не то и тут же получил в зубы. Первым его ударил Самоед, затем по нему проехалась толпа.

В «Оазис» я заходила последней, в тот момент, когда Леша вытаскивал из-за стойки напуганного бармена.

– Шалыгин где?

Хозяин бара сам к нам выйти побоялся, но Колода со своими пацанами вытащили его из кабинета, втолкнули в зал.

– Переучет у тебя? – зло спросила я.

Этот лопоухий мужик с жестким седым бобриком годился мне в отцы, но я без всякого стеснения тыкала ему и грубила. Сам виноват, не надо было будить лихо.

– Все бокалы пересчитал? – наезжала я.

– Все. – Мужик затравленно кивнул.

Я взяла со стойки пустой бокал, бросила его на пол, глумливо усмехнулась и пнула носком отбитую ножку.

– Ой! Недостача!.. А зубы свои пересчитывал? – нахраписто спросила я.