В Дуйсбург пришли рано утром. Встречал нас наместник с взводом мушкетеров. Сразу же отправились осматривать город. Правда, пришлось подождать полудюжину кирасиров, потому как шататься по городу с толпой мушкетеров не очень интересно. Да и медленно. Мы-то на лошадях. А совсем без охраны тоже нельзя. Город-то только перешел в мое владение, мало ли – вдруг найдется какой сумасшедший свободолюбивый бюргер? Правда, от арбалетного болта охрана вряд ли прикроет, но я все-таки в доспехах. Даже шлем мне на голову водрузили. Жуть как неудобно. В бою-то на эти неудобства внимания не обращаешь, а вот на прогулке раздражает. Но ничего не поделаешь.

Город с прошлого моего посещения совершенно не изменился. Да и с чего ему меняться? Артиллерийского обстрела не было, так что и пожаров, слава богу, тоже не случилось. Да и без грабежей обошлось. Так что город совсем не пострадал. Но… если раньше я здесь был просто гостем, то теперь многое мне перестало нравиться. Кое-где обшарпанные стены домов, даже в центре. Недостроенный собор уже раздражал. Та самая церковь Спасителя, на достройку которой я обещал выделить денег. А уж когда мы попали в район бедноты, где беспорядочно понаставлены то ли покосившиеся избенки, то ли вообще землянки… это меня уже взбесило. Я даже приказал снести там все к чертовой матери. Хорошо хоть Гюнтер отговорил. Людей-то потом куда девать? Но я все же приказал Гюнтеру, чтобы через год этого безобразия тут не было. Для нормальных людей, если они тут есть, пусть найдут работу и отстроят им более-менее приличные дома, а кто не захочет работать – вон из города. Детей – в приют к церковникам, а взрослых – на строительство дорог. Там их работать научат, плетьми. И криминала в городе поубавится. Ведь все местные воришки, гоп-стопники и «ночные потрошители» – именно из этих трущоб.

Обедать отправились в ратушу. В довольно большом зале накрыли огромный стол. Присутствовали все лучшие люди города. Человек тридцать. Вот на хрена, а? Хорошо хоть без баб. И так настроение не очень, а тут еще эти рожи. Ну, я им и выдал. Небольшую речугу перед обедом. Вместо тоста. Рассказал, что я думаю об их городе и о них самих. Объяснил, как это исправить и в какой срок. И что я сделаю с ними, если они меня не послушают. Теперь уже у них настроение было испорчено, а вот мне как раз и полегчало. Правильно говорят: сделал гадость – на душе радость. Хотя говорил-то все правильно. И об отсутствии канализации – обычной и ливневки, и об обшарпанных домах, и о лачугах в бедняцком районе. Ну, может, слегка сгустил краски, не без этого. Хотя в конце речи немного их успокоил, сказав, что не все расходы по устранению недостатков лягут на город. Графская казна им поможет, но на много пусть не рассчитывают. Потому как графские деньги пойдут в основном на укрепление обороноспособности города.

Они слегка взбодрились, но именно что слегка. Потому как поняли, что придется расставаться с денежками. В основном именно им, лучшим людям. Остальным горожанам тоже придется, но это как-то компенсируется снижением налогов, которое я обещал. Им снижение налогов тоже что-то компенсирует, но не скоро, ох, не скоро. Хотя что я там отменил? Разную мелочь идиотскую, которую эти же придурки, лучшие люди, и ввели. Ну, не они, конечно, а их предшественники. Далекие предшественники. Городу-то уже больше тысячи лет. Вот и набралась за это время уйма дурных налогов и поборов, которые я все скопом и отменил. Вернее, не я, а Курт от моего имени, после захвата города. Оставил только основные. Хотя если покопаться во всех этих давних законах и уложениях, наверняка что-то толковое и можно было бы вычленить.

Хотя чего уж теперь – после драки кулаками не машут. Законы теперь в городе такие же, как и во всех других моих городах. Налоги тоже. Как и штрафы. Хотя с некоторыми поправками, конечно. Все-таки это портовый город, живущий в основном с торговли. Налагать штраф за появление на улицах города в неопрятной одежде, с насекомыми в одежде и волосах не получится. По улицам шастают и пьянствуют в кабаках в основном приезжие, морячки да купцы с пришедших судов. И что, не пускать их в город? Наоборот, их будет еще больше, так город я планирую всячески развивать. Да после того, как мы откроем здесь склады с продукцией с нашего завода, количество судов как минимум удвоится. А морячки с этих судов так и будут шастать по городу и пьянствовать в городских кабаках, тратя свои денежки. Для города это очень неплохо.

Но вот то, что они будут разносить по городу грязь и насекомых – это плохо. Что-то с этим надо делать. И делать это должны сами горожане. Вон в Линдендорфе попробуй кто выйти на улицу города с немытой рожей и в тряпье – горожане сами запинают. Здесь такое вряд ли получится. Но ведь можно повысить расценки в кабаках и гостиницах на грязнуль. Или еще что придумать. Но это уж сами. Конечно, после того, как приведут город и себя в нормальный вид. А указ об открытии на каждой улице общественной бани я им организую. Ну, не бани, конечно, но хотя бы большой помывочной. И в каждой гостинице. С прожаркой одежды от насекомых. Ведь в Дуйсбург приплывают и с юго-востока Германии с верховьев Рейна, и с севера по Руру, и с запада, опять же по Рейну.

Может, кому и понравится в чистоте жить, и в своих городах постараются такие же порядки ввести. Глядишь, и болеть поменьше будут. А то в мое время европейцы только в конце девятнадцатого века мыться начали. Да и то, жизнь заставила – надоело подыхать от различных эпидемий. Да что там говорить, англичане вон и в двадцать первом веке ведут себя как свиньи. Заткнут пробкой раковину, нальют туда воды и умываются. И зубы почистят, и высморкаются туда же. Потом размажут сопли по роже и считают, что умылись. И после этого они учат всех жить? Считают себя самыми цивилизованными? Хотя сейчас ведь, к сожалению, и такого нет.

Обед продлился недолго – всего-то часика два. Думаю, планировалось устроить пир на весь оставшийся день, но после моего наезда народ особенно засиживаться не стал и потихоньку рассосался. Вот и хорошо. Что-то эти надутые рожи мне не особенно понравились. Что это, графская спесь? Вряд ли. Со своими офицерами, бывшими простолюдинами, я общаюсь вполне спокойно. Да и Курт, Гюнтер и Хайнц тоже не из благородных, а они мне лучшие друзья. Если можно так назвать людей старше меня вдвое, а то и втрое. Правда, старше-то они Лео, а если взять по совокупности оба моих возраста, то я, пожалуй, и постарше их буду. Может, поэтому мне так легко с ними общаться? Хотя это я к ним так отношусь, они-то видят во мне именно графа и никак иначе, по-другому они просто не могут. А то, что я к ним отношусь так по-свойски, наверное, списывают на то, что я все-таки готовился стать священнослужителем. Ну да и ладно, главное, что меня все устраивает. Было бы хуже, если бы они передо мной постоянно находились в полусогнутом состоянии и боялись слово сказать.

После обеда меня пытались отвести в выделенный мне дом. Но я отказался. Дом тот был бывшего бургомистра, и сейчас его занимал мой наместник с семьей. Видел я этот домик – ничего так, мне понравился. Я б его конечно занял, но ведь Элдрик, скотина, выставит всех за порог. И хозяев и слуг. После накачки Ирмы он стал жуть какой злющий. И никак его не переубедишь – упрямый, морда арийская. А выгонять из дома хозяев как-то не хотелось. Понимаю, что они особо возражать не станут, да еще гордиться будут потом, что в их доме останавливался сам граф, но ничего поделать с собой не могу. Все-таки наместник – это мой человек, и как-то притеснять его не хочется. Вот кого-то из городской старши́ны я бы с удовольствием из дома вышвырнул, но и этого не могу. Так поступать здесь не очень-то принято, хотя и возможно – я ведь этот город только-только захватил, и пока мне многое здесь позволено, но и отношения со своими будущими подданными портить не хочется. Да и отмывать тот дом придется дня два, а я, может, через эти два дня уже обратно отправлюсь. Смысла нет. Так что потребовал себе комнату в ратуше. Тем более что и Гюнтер собирался остановиться в ратуше. Все веселей.