– Я не могу отрицать это. Там написано черным по белому. За исключением обвинения в хранении наркотиков – абсолютная ложь. – Итан не выглядел убежденным. – Что же касается объяснений… Мне особо нечего объяснить.

– О нет, я не согласен.

«Конечно».

– Я была так называемым проблемным подростком… – растерянно продолжала Лили.

– Всего лишь проблемным? – Итан едва контролировал голос. – Черт побери, Лили, есть ли закон, который ты не нарушила?!

«Даже не пытайся отвечать на это. Сохраняй спокойствие. Будь разумной. Концентрируйся на настоящем», – твердила она себе.

– Это было очень давно, и теперь я привела в порядок свою жизнь.

– И ты просто забыла рассказать мне об этом?!

– Это не то, что бы я стала рассказывать с легкостью в обычной светской беседе. Я не горжусь тем, что сделала, и не люблю вспоминать об этом.

– Нет оправдания утаиванию правды.

– Вот почему запечатывают записи о привлечении к ответственности несовершеннолетних. Тогда ты можешь начать все сначала и не вспоминать об этом каждый день, будучи уже взрослым человеком.

Итан пришел в бешенство:

– И когда ты планировала мне рассказать об этой части своей жизни?!

Ответ «никогда» казался жестоким, тем не менее правдивым, но Итан и не хотел слушать ее объяснений.

– Это именно то, о чем мне следует знать, прежде чем я покажусь с кем-то на людях. Когда пресса докопается, что я встречался с бывшей преступницей…

– Это проблема? – Маленькая надежда, что дело было только в прессе, сменилась жестоким осознанием. – Тебе стыдно появляться на людях с кем-то вроде меня? – Лили становилось все хуже.

У Итана горели глаза, но слова оставались холодными.

– Ты мне лгала, Лили.

И он ненавидел лжецов.

– Нет, я не лгала. Я просто не говорила.

– Я не собираюсь вдаваться в подробности. Умолчание – ложь, Лили.

– А ты задумывался, почему я не расказала тебе? Посмотри, как ты реагируешь…

– Я имею на это полное право. Ты ведешь себя так, будто просто не оплатила парковку. Это все меняет.

– Я не понимаю. Ты расстроен моим прошлым? Или тем, что я тебе не рассказала о нем?

– И то и другое, – бросил Итан резко. – Ты не та, за кого я тебя принимал.

Судя по голосу Итана, наказание не заставит себя ждать. Но Итан был абсолютно не прав. Ведь все было совсем не так.

– Это, – сказала Лили, показав на полицейский протокол, – сделало меня той, кем я являюсь сейчас, но это не означает, что я осталась такой же, как тогда.

– Отличные речевые навыки. Тебе следует всерьез задуматься над политической карьерой.

Его слова ранили Лили.

– Ты не веришь, что люди могут меняться? – спросила она, пытаясь сохранить остатки спокойствия.

– Однажды утром ты проснулась и решила покончить с прошлым? – Сарказм Итана причинял острую боль Лили.

– Я хотела бы, чтобы было так, но в действительности это стоило немалых усилий.

Итан посмотрел на Лили так, словно она была грязью на полу конюшни.

– Я нахожу забавным, что решение не нарушать закон потребовало немалых усилий.

– Это сложнее, чем кажется. Судья Харрис дал мне шанс.

– Я не понимаю зачем.

Лили была уже больше не в силах выносить издевательства Итана.

– Не каждому удается вырасти в такой семье, как твоя, Итан.

– Бедность не оправдывает нарушение закона.

Лили чувствовала, как пучина прошлого затягивает и душит ее. «Нет, я зашла слишком далеко».

– Бизнес твоей семьи – политика, моей – попрошайничество, мошенничество и другие мелкие преступления. Вот как мы добывали пропитание.

– Это не становится менее незаконным.

– Когда я росла, я даже не знала, что то, что делает мой отец, незаконно. Так продолжалось, пока он не уехал в первый раз и государство не передало меня на воспитание приемным родителям. Только тогда я поняла, что отец совершал преступления.

– И тем не менее ты пошла по тому же пути?

– Я работала на отца. У меня не было выбора. И, честно говоря, в то время я была так зла на этот мир…

– Короче, Лили. Хорошее от плохого очень легко отличить. Ты выбрала…

Теперь в бешенство пришла Лили:

– Я хотела бы, чтобы все было легко! Но это не так. Кое-что в этом мире не поддается простому объяснению!

– Нет, это так, – возразил Итан.

Лили начали одолевать неприятные воспоминания о полицейских участках и залах суда, тяжелых допросах полицейских и адвокатов, которые она предпочла бы забыть навсегда. Ее захлестнуло отчаяние.

– Послушай. Я сожалею, если расстроила тебя тем, что не рассказывала о своем прошлом. Когда его последняя сделка не удалась, отца посадили. Судья Харрис сказал, что я, избавленная от влияния отца, заслужила шанс попытаться построить новую жизнь. В итоге я прошла программу реабилитации в течение четырех лет. Удачное окончание означало, что мои записи будут скрыты и я смогу начать все сначала без каких-либо проблем. Я сделала свое дело, судья Харрис – свое. Я не рассказала тебе об этом, потому что это не твое дело.

– Я не согласен.

Лили никогда не сможет переубедить его. Это стало последней каплей. Лили готова была расплакаться.

– Мне все равно, – глухо пробормотала она.

– Лили, ты не можешь притворяться, словно всего этого не было. Ты не можешь так просто избавиться от своего прошлого.

– До этого момента у меня все шло отлично.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Люди способны учиться на своих ошибках и меняться. Мой отец сделал меня преступницей, но теперь я чиста. Каково твое оправдание?

– Не пытайся перевести стрелки на меня. Ты – преступница и обманщица. Ты – та, кто был нечестен в этих отношениях.

Лили была настолько зла, что ее руки начали трястись. Ее так сильно затошнило, что она с трудом могла говорить. Она все еще пыталась смотреть Итану в глаза.

– Я никогда не лгала тебе. Я всегда была честной с тобой. По крайней мере, в том, что имело значение, – тихо добавила она.

– Я не верю тебе. И ты совершенно испорчена, если считаешь, что можешь врать о своем прошлом и это не будет влиять на наши отношения.

– А ты – зависящий от суждений подонок, который приписывает всему слишком большое значение!

Последовавшая за ее криком тишина сказала Лили все, что она должна была знать. Она уже никак не могла изменить мнение Итана или заставить его увидеть в ней другого человека. Он видел лишь преступницу.