Больше всего Лив боялась, что тётки заметят, как Александр с ней шептался, но, слава богу, этого не случилось. Им было не до неё: Алина упивалась собственными переживаниями, а сестра её успокаивала. Лив затихла на передней скамье – пыталась сообразить, что же ей теперь делать. Вот всё и стало явным: Александр прочитал её письмо и решил объясниться. Она успела всмотреться в его лицо – оно не казалось ни рассерженным, ни суровым. Похоже, что любимый не считал Лив навязчивой, да и жалости в его глазах не было. Боже, пусть это случится! Пусть Александр полюбил её так же, как она любит его!

Экипаж остановился у крыльца храма Святого Димитрия Солунского. Казалось, что чуть ли не вчера здесь венчалась Надин, а теперь и мать, и обе сестры были так далеко… Слёзы навернулись на глаза Лив. А вот это уже было плохо: нельзя грустить и портить всем настроение. Надо постараться ради Алины, ведь тётка тоже имеет право на свой кусочек счастья.

В храме их ждали граф Литта со своей красавицей-внучкой и жених, стоящий рядом со батюшкой у царских врат. Юлий Помпеевич сердечно улыбнулся и принёс свои поздравления невесте:

– Я давно знаком с Эриком, дорогая. Он – достойнейший из достойных. Я рад, что он наконец-то нашёл своё счастье.

Алина рассыпалась в благодарностях и, ухватив графа под руку, пошла навстречу жениху. За ними последовала баронесса. Теперь пришёл черёд Полины, но та стояла на месте вцепившись в руку Лив. Заболела она, что ли? Не дай бог!..

– Что, тётя? – прошептала Лив. – Вам плохо?

– Ничего, сейчас пройдет…

Лив осторожно повела Полину вперёд. Вскоре тётка чуть слышно вздохнула и отпустила её руку.

– Отлегло? – спросила Лив. Полина лишь молча кивнула.

Началось венчание, все глядели на новобрачных, но Лив не могла отвести взгляд от соперницы. В платье из пурпурного бархата графиня Самойлова была неотразима.

Как можно устоять против таких чар? Да никак! Александр был обречён. Он сможет уйти, только если Юлия сама его отпустит. Что бы он ни говорил матери о женитьбе – если эта красавица захочет стать княгиней Шварценберг, то обязательно ею станет.

Лив так ушла в свои грустные мысли, что не заметила, как венчание закончилось. Графиня Александра Румянцева превратилась в госпожу фон Масс. Немногочисленные гости поздравили новобрачных, разместились в экипажах и отправились на праздничный обед. Теперь Лив усадили в карету вместе со старшими тётками и Александром, да и сидела она рядом со своим кумиром. Пелерина его чёрного пальто касалась её плеча, и Лив была счастлива. Она мечтала продлить это упоительное соседство, но… они приехали. Александр помог выйти матери, следом подал руку Полине, а помогая Лив, напомнил:

– В кабинете, как только уедут граф с внучкой…

Лив покорно кивнула и прошла в дом вслед за тётками. В голосе Александра не было ни суровости, ни раздражения, и звезда надежды вновь засияла в её мечтах…

Свадебный обед показался Лив бесконечным. Ну зачем Литте такие длинные речи?.. И зачем наготовили столько блюд?.. Когда же наконец удалятся новобрачные?.. Кусок не лез в горло. Наконец свершилось: Литта с внучкой собрались уезжать. Баронесса с сыном отправились их провожать, следом удалились новобрачные, и Лив с Полиной остались вдвоём.

– Будем считать, что Алина нашла своё счастье, и теперь я могу спокойно уехать. – Полина выглядела такой грустной, как будто побывала не на свадьбе, а на похоронах. – Но ты, дорогая… Как ты останешься один на один с Евдоксией? Только на Александра и надежда. Он хоть как-то сможет повлиять на свою мать и защитить тебя.

– Ничего, тётя! Вы же помните, что скоро должно прийти письмо от Веры, и я отправлюсь в деревню… Поезжайте, не беспокойтесь обо мне, – отозвалась Лив. На самом деле она не знала, как поступить. Может, стоило попросить тётку остаться сегодня подольше? Если Александр сделает предложение, пусть Полина узнает об этом первой. Была не была! И Лив попросила: – Задержитесь сегодня, пожалуйста, я ещё не хочу с вами расставаться.

– Я тоже не хочу, – призналась тётка и вдруг предложила: – Поедем со мной, я буду очень рада.

– Я бы поехала… – отозвалась Лив, но закончить не успела – в дверях показалась баронесса, за ней следовал Александр.

– Прощай, Полина, тебя я провожать не стану, – сообщила Евдоксия, закатывая глаза. – Я совершенно измотана, мне нужно немедленно лечь, пока кровь не бросилась в голову. Никто не ценит того, что я делаю для семьи, но я смиренно принимаю такое отношение. Бог всё видит и всех рассудит!

Последняя фраза явно предназначалась её сыну – Александр поморщился, но промолчал. Баронесса выплыла из гостиной. Лив задрожала: что же будет дальше? Но Александр обратился к ней буднично, вроде бы между делом:

– Кузина, покажите мне, пожалуйста, где находится кабинет. Я договорился с Эриком, что оставлю там для него свои письменные распоряжения.

– Пойдемте, – тихо ответила Лив. Сердце её дрогнуло и от испуга забилось часто-часто. Как будто сквозь вату, в её голову пробилась мысль, что нужно что-нибудь сказать Полине. Она попросила: – Тётя, подождите меня, пожалуйста. Не уезжайте.

– Конечно, дорогая. Иди, – согласилась Полина, – а я побуду здесь.

Александр нёс двурогий шандал. Свет падал через плечо идущей впереди Лив, и ей казалось, что у коридора не видно конца, а паркет под ногами – узорная дорога, ведущая в неизвестность. Что ждало её в конце пути – счастье или боль?.. Мелко затряслись руки. Лив толкнула дверь кабинета и, шагнув в темноту, нерешительно остановилась. Александр обогнал её, поставил шандал на письменный стол и, явно смущаясь, заговорил:

– Дорогая кузина, мне очень неловко поднимать столь щекотливую тему… И поверьте, что лишь крайние обстоятельства вынуждают меня сделать это…

Александр замолчал, похоже, не знал, как перейти к главному, и Лив вдруг чётко поняла, что всё кончено. Она не знала, как объясняются в любви, но её избранник настолько не походил на счастливого влюблённого, что ошибиться было невозможно. Сердце провалилось куда-то в пятки и там застыло, а потом пришло отупение. Как во сне, слышала Лив фразы о поведении баронессы, о деньгах, о том, что обе тётки уезжают. Да о чём это он?! Что здесь вообще происходит?!

Александр протянул ей длинный бархатный футляр.

– Что это?.. – не поняла Лив.

– Пожалуйста, разрешите мне возместить присвоенные баронессой средства, иначе я перестану себя уважать.

Александр потянул вверх защёлку футляра, но так торопился, что, неудачно подцепив её край, содрал кожу на пальце. Он чуть слышно чертыхнулся, но защёлку всё-таки открыл и поставил футляр на стол. Лив переводила взгляд с длинного ожерелья, закрученного в несколько рядов вокруг огромного изумруда, на руку Александра с пятнышками крови на коже. Она никак не могла сообразить, что же происходит. Как можно говорить о деньгах, о возмещении ущерба, о тётках – когда она написала кузену письмо, где открыла своё сердце?..