В современной литературе принято клеймить разработчиков операции и говорить о том, что использование кораблей для поддержки пехоты – еще одна спорная страница в истории флота. Принято писать о том, что подставлять корабли в дневное время под удар авиации, да еще и без зенитного прикрытия – это безумие. Отчасти это так. Очевидно, это решение было вызвано относительной безнаказанностью действий Черноморского флота. Командование не почувствовало изменения в ситуации.

Все дело в том, что с 12 сентября 1941 г. немецкий 4-й воздушный корпус получил в качестве усиления в полном составе эскадру пикирующих бомбардировщиков StG 77 (аэродром Счастливая) и с 14 сентября истребительную эскадрилью 3/ LG 2 из состава немецкой авиационной миссии в Румынии. Практически все ветераны советского флота в описании событий упоминают о том, что они впервые столкнулись с пикирующими бомбардировщиками Ю-87. Все это правильно, но…

Третий эсминец – «Бойкий» – под командованием капитан-лейтенанта Г.Ф. Годлевского в этой операции остался невредим и смог содействовать продвижению десанта в течение всего дня. Корабль уцелел благодаря умелому маневрированию и… зенитному вооружению.

На самом деле эсминцы несли приличное зенитное вооружение. Три универсальных 45-мм пушки 21К, установленные на каждом эсминце, и зенитные пулеметы во внимание можно не брать. Это оружие ближнего боя. Однако на кормовом мостике каждый эсминец нес по два 76-мм зенитных орудия 34К, которые являлись морским вариантом сухопутной зенитки.

При должном умении манерировать и вести огонь отбиться от самолетов было можно. Но вот умения как раз не хватало. Эсминец «Беспощадный» еще в октябре 1939 г., попав в шторм, получил повреждения корпуса: срезались заклепки, образовались трещины, погнулись шпангоуты и бимсы. Выйдя из ремонта, эсминец через несколько месяцев вновь встал в ремонт, в связи с отказами механизмов и электрооборудования, который продолжался до июня 1941 г., пришлось поменять турбину высокого давления и ряд вспомогательных механизмов. В июле 1941 г. корабль из-за посадки на мель погнул винт и вновь стал в ремонт. Помимо этого, на корабле сменился командир: вместо капитан-лейтенанта Глазовского был назначен капитан-лейтенант Г.П. Негода. Артиллеристы эсминца, который только 22.07 вышел из всех ремонтов, опыта зенитной стрельбы не имели и к тому же столкнулись с пикирующими бомбардировщиками, стрельба по которым на флоте не отрабатывалась.

«Безупречный» также достаточно долго стоял в ремонте, но его экипаж был более подготовлен, однако опыта зенитной стрельбы также не имел, что и вызвало его повреждения. Так что прежде чем бездумно клеймить разработчиков операции, нужно смотреть еще и действия экипажей кораблей и их командиров.

Безусловно, в условиях десанта оптимально было бы высадить 3-й полк морской пехоты с полковой, зенитной и, частично, дивизионной артиллерией. Это позволило бы сократить время поддержки корабельной артиллерией (но не исключить ее полностью), но…

Командующий ЧФ для оснащения 3-го полка морской пехоты артиллерии не выделил ни полковой, ни зенитной (которой на ЧФ было в избытке), ни тем более дивизионной (которой на флоте почти не было). Так что критика в адрес разработчиков операции беспочвенна. Тем более что цель операции была достигнута.

Подведем итоги? Два новых эсминца из-за слабой подготовки экипажей получили тяжелые повреждения и надолго вышли из строя. Во время подготовки операции из-за плохой организации и отсутствия авиационного прикрытия потоплены: старая канонерская лодка и старый эсминец. Для флота, не имеющего достойного противника на море, потери тяжелые.

19.09.1941 г. была произведена еще одна рискованная, но удачная операция: в 5.00 19 сентября «Ворошилов» вышел в море, по фарватеру № 5 в своем минном заграждении он шел с параванами 20-узловым ходом. Выйдя за границы минного поля, крейсер убрал параваны и развил скорость 30 узлов, идя противолодочным зигзагом. С воздуха его прикрывали истребители. В 8.40 крейсер обогнул м. Тарханкут. Получив данные от самолета-корректировщика МБР-2, он в 10.20 лег на боевой курс и в 10.30 открыл огонь по д. Алексеевка с дистанции 200 кбт, имея под килем минимально возможную глубину и ход 6 узлов. После второго залпа самолет-корректировщик показал накрытие, и крейсер сразу же начал стрельбу на поражение. В 10.58 огонь был перенесен на порт Хорлы (с дистанции 148 кбт). В 11.20 крейсер лег на новый галс и в 11.34 открыл огонь по Скадовску с дистанции 101 кбт. Самолет, у которого кончалось горючее, улетел, а «Ворошилов» продолжил стрельбу по видимым целям – скоплению войск и элеватору. В 11.50 он закончил стрельбу и на 32-узловой скорости лег на курс отхода. Всего крейсер израсходовал 148 снарядов 180-мм калибра, результатом этого обстрела стали большие пожары. Получив сообщение об обнаруженной подводной лодке в районе фарватера № 4, корабль обогнул опасный район и вошел в главную базу по фарватеру № 2, с юга. В 19.25 он вернулся в Севастополь. Противник противодействия операции не оказал. Операция была спланирована И.Д. Елисеевым и проведена почти образцово. Слабым местом операции стало отсутствие ПВО при отходе крейсера, но, учитывая его зенитный калибр (6 × 100-мм, 9 × 45-мм и 8 × 12,7-мм пулеметов), риск был минимальный. 24–25 сентября крейсер в сопровождении эсминца «Смышленый» перебазировался из Севастополя в Новороссийск, где длительное время стоял у Элеваторной пристани.

22.09. 1941 г. на немецкой мине у Новороссийска подорвался транспорт «Крым», транспорт удалось отбуксировать, но он вышел из строя до конца войны. И опять ситуация та же. Падение немецкой мины было засечено постом СНИС, но пароходство своевременно не было оповещено. Военный лоцман получил 8 лет лагерей, с отсрочкой исполнения до конца войны.

В сентябре 1941 г. флот понес еще одну потерю, никак не связанную ни с десантом, ни с боевыми действиями вообще. Севастопольские кораблестроители в сентябре – октябре 1941 г. совершили трудовой подвиг, завершив ремонт почти всех кораблей и подводных лодок, находившихся в заводе. Одновременно шла достройка новых кораблей, переведенных из Николаева. 30 сентября 1941 г. новенький эсминец «Совершенный» вышел из Севастополя на ходовые испытания. В этот день планировалось подписание приемного акта.

Корабль вышел на мерную милю в районе Херсонесского маяка для проведения испытаний на полном ходу. Эсминец легко развил скорость в 36 узлов, все механизмы работали исправно, но в 16.42 корабль наскочил на мину советского же минного заграждения. Корабль из-за ошибки штурмана отклонился с фарватера. В месте взрыва верхнюю палубу вспучило на полметра, котельный кожух первой трубы разорвало с обоих бортов. Все оборудование 1-го машинного и 2-го котельного отделений было уничтожено: котел № 2 сорвало с фундамента, а турбину низкого давления первого турбозубчатого агрегата приподняло вместе с фундаментом и загнуло влево. Разрушило и пост энергетики и живучести. Во 2-м котельном отделении вспыхнул пожар, мазут горел в течение двух часов.

Около 17.00 к аварийному эсминцу подошел минный заградитель «Дооб» (мобилизованное судно, типа «Заря»), а чуть позже, около 18.30 – спасательные суда «Шахтер» и «Меркурий». Ночью аварийный корабль был посажен на мель в Казачьей бухте. Утром 1 октября буксир СП-14 отбуксировал корабль в док. В строй этот корабль так и не вошел: 12 ноября он был потоплен в доке. В феврале 1942 г. док осушили, эсминец попытались восстановить, но он был повторно потоплен немецкой авиацией и артиллерией 15 июня 1942 г. Досадно признавать, что новейший, еще не вступивший в строй боевой корабль был потерян из-за своей же навигационной ошибки.