‒ Hola! — бросает пробегающий мимо официант. Мы просто встретились глазами.

‒ Buenos dias*! — отвечаю. Совсем немного, но я говорю по-испански ‒ учил в школе.

‒ Hola! — слышу с другой стороны. Это парень на скейте объезжает меня, приветливо взмахнув рукой.

Тут принято здороваться даже с незнакомыми людьми. И улыбаться тоже принято ‒ всем и без повода.

Я в Барселоне не впервые, но она каждый раз поражает меня своей непосредственностью.

Прогуливаясь по набережной Барселонеты, не перестаю думать о Соне.

Она ‒ своя в этом ярком и свободном городе. Живет, учится, работает, часто ходит на свидания и открыто рассказывает об этом в соцсетях. Она разговаривает на испанском, по утрам бегает вдоль пляжа, а в выходные ‒ танцует сальсу. Уверенная в себе девушка в ковбойках и кожанке поверх хипстерского короткого платья с последнего фото в ее инсте совсем не похожа на ту девочку в золотом, которая сломала каблук и упала ко мне в руки за тысячи километров отсюда. Ту, что заикалась от волнения вечером в беседке и трепетала утром в моих руках, а потом сбежала и выдала за ошибку нереальной силы притяжение, с первых секунд возникшее между нами. Она ли это? Узнаю ее здесь?

Она-то меня не узнала. Как вообще такое возможно? Неужели наше короткое, но такое яркое общение настолько мало для нее значило, что она не удосужилась запомнить мое лицо? Мне казалось, я неплохо разбираюсь в девушках.

Размякнув на испанском солнышке после сумрачных краковских недель, обедаю на зеленой терраске отеля с панорамным видом на Эшампле** и спускаюсь в прохладный номер, заваливаюсь на огромную кровать. До вечера еще долго, надо чем-то занять себя, но делать ничего не хочется.

Как бы странно это ни звучало, я не люблю жить в отелях, даже в самых фешенебельных. Их расслабленная атмосфера выбивает меня из привычного ритма. Поэтому во время рабочих поездок я предпочитаю останавливаться в аппартах с обычной домашней обстановкой ‒ кухней, чайником и утюгом. Но это путешествие никак не связано с работой, поэтому я позволяю себе шикарный отель, бесцельные шатания по городу, отпускную послеобеденную лень и излишнюю рефлексию.

Ноут с вчера еще не открывал, залипаю в телефон. Еще раз просматриваю фотки Птички, перечитываю нашу переписку и начинаю сомневаться в уместности своего приезда и вообще ‒ в адекватности ситуации.

Если абстрагироваться от эмоций и включить чистый разум, что, в принципе, я делать умею и люблю, то получается, я долбанный сталкер. И это открытие я делаю за пару часов до нашей с Соней встречи. Зашибись!

Мелькает мысль удалить липовый аккаунт Ника, купить билет и вернуться домой.

Отец периодически звонит, интересуется планами, намекает, что пора заняться делами холдинга. Просил прилететь на сделку с родственником Третьяковой. После увольнения первого зама он реально нуждается в помощи. Гипертония его не отпускает, а тут еще мачеха вернулась после лечения и взялась за старое — бухает и продолжает портить ему кровь. Ни хрена не помогают эти хваленые европейские клиники, сколько бы денег они ни брали за свои революционные методы.

Юля тоже названивает, последние две недели ‒ ближе к вечеру, примерно в одно и то же время. Обычно наш разговор длится несколько минут и сводится к тому, что мне совершенно некогда с ней болтать. Я честно не понимаю, как и о чем говорить, поэтому привычно вру, что слишком занят. Сколько раз подрывало сказать, чтобы больше не звонила, что все кончено. Но останавливает просьба отца дождаться сделки.

Сегодняшний звонок от Третьяковой раздается особенно не вовремя.

‒ Юль, еду на встречу, поздно освобожусь, ‒ озабоченно бубню в трубку.

На самом деле ‒ иду в сторону ресторанчика, где Соня назначила встречу. Все же решил довести дело до конца, раз приехал. Увижусь с ней и окончательно проясню, так ли оно мне надо, и есть ли хоть один шанс.

Третьякова быстро интересуется, как прошел мой день, и зачем-то подробно пересказывает свой:

‒ Сегодня была с миссией в необычном детском доме. Семья священника воспитывает семнадцать брошенных детей, представляешь? Они уже довольно взрослые, не малыши, но жаль их всех очень. Одеты бедно, смартфонов всего два на всех. Отвезла им ноутбук в подарок ‒ холдинг твоего папы спонсировал, ну и несколько коробок сладостей от администрации города…

Она не устает посвящать меня в свои дела. Я уже в курсе нюансов закупок корма для собачьего приюта и знаю все об организации конкурса юных дарований. Наслышан, как удачно она коллаборируется с местными блогерами и сколько уже интервью дала. В статусе Мисс области Юля ведет еще более насыщенную светскую жизнь, чем раньше. Всерьез занялась благотворительностью. Это прекрасно! Напрягает только то, что и в этом образе она настойчиво изображает мою невесту. Вот и сейчас просит совета:

‒ Как думаешь, лучше оплатить этим детям путевки к морю или обучение на курсах каких-нибудь?

‒Угу, к морю, ‒ мычу я в трубку, а сам думаю, купить Птичке цветы или не стоит. Велика вероятность, что она сходу меня пошлет. Тупо будет выглядеть. Отказываюсь от этой идеи.

‒ У меня столько работы, ‒ сетует Третьякова. ‒ И так нужна твоя поддержка. И отец тебя ждет. Когда ты уже?..

Она не устает напоминать, что мне пора приехать, и с каждым разом делает это все настойчивей.

Нужно как-то объяснить, чтобы особо не ждала, но у меня не получается. Думал, что на расстоянии будет легче, надеялся ‒ вдруг поймет, но зря, само по себе не рассасывается.

‒ На днях решится, когда вернусь. Не обещаю, но через неделю планирую, ‒ я впервые отвечаю достаточно определенно, называю конкретные сроки.

Получится у меня с Соней или нет, но с Юлей ‒ однозначно все кончено. Я не скучаю по ней. Наше общение тяготит меня все сильней, а ее голос и манерность уже реально выдрачивают. Не имеет смысла мучить себя, да и по отношению к ней некрасиво. Но забить на интересы семьи тоже не могу.

Четыре дня, осталось всего четыре дня. Как только проведут куплю-продажу участка у клана Третьяковых, сам наберу и скажу все, как есть. Что не смог полюбить и дальше смысла тянуть не вижу. К моему возвращению она как раз придет в себя, пройдя все стадии от отрицания до принятия. Я смогу ее убедить, что, расставшись со мной, она только выиграет. Главное, чтобы не привлекала в наши разборки отца.

Эти непонятки с противополжным полом меня изрядно утомили. Та, что даром не нужна, спит и видит себя моей навечно, а та, что плотно засела в башке — уже забыла, как я выгляжу.

Проблем других ‒ валом, рабочих планов ‒ громадье, и все зависло, потому что одна маленькая Птичка вильнула своим золотым хвостом, а я какого-то хрена на это повелся и даже притащился за ней в Барселону.

Пора кончать этот цирк.