Пока размышляю, улыбаюсь. Получается, что все это время Соня тоже думала обо мне, раз пыталась отследить в соцсетях.

‒ У меня не было отпуска, ‒ уклоняюсь от прямого ответа. Становится интересно, как она продолжит свое дознание.

‒ Но на островах-то ты был. Был?

Она сейчас уточняет или утверждает?

‒ Был. На Канарских и на Виргинских. На Британских, естественно. На Шри-ланке…

Не вру, действительно бывал на всех перечисленных. Но в данный момент речь не об этом ‒ я тупо кошу под дурня. Веселит, как Соня сдает свой нехилый интерес к моей персоне.

‒ В прошлом месяце на каких? — перебивает она, а взгляд бегает от меня к мохито ‒ и обратно. Переживает. Пальцы на стакане уже полностью белые. Дальше тянуть с нормальным ответом сможет только мудак, но я — не он. Не с ней, по крайней мере.

‒ Последний месяц я провел в нашем польском офисе, ‒признаюсь я, делаю еще глоток вина и спокойно рассказываю:

‒ Работал, запускал новое приложение. Теперь у меня мини-отпуск, вчера вот прилетел погреться на солнышке. И тебя увидеть.

Она так и сидит с ледяным стаканом в уже посиневших руках. Зависла. Хотела бы верить, но что-то в ее голове не сходится. Вид явно ошарашенный.

Не выдерживаю, тянусь и накрываю ее холодные ладони своими, помогаю поставить стакан на стол, почти отдираю от него окоченевшие пальчики и сжимаю их.

‒ Я совершенно точно не летал ни на какие острова, ‒ говорю я внятно, не разрывая контакт.

И наблюдаю за реакцией.

Кивает. Верит.

Вижу в глазах радость, она не в состоянии ее скрыть.

‒ Еще вопросы?

‒ Какое приложение ты запускал?

‒ Расскажу, когда мы закончим этот откровенный разговор и начнем, наконец, целоваться, ‒ я слегка поглаживаю ее ладошку. ‒ Спрашивать меня о работе ты можешь в любое время и в любом месте, днем или ночью, во время еды или после секса.

На последнем слове ловлю ее реакцию и с удовольствием вижу, как милое личико заливает краской.

Сто лет не видел, как девушка краснеет. Это придает уверенности, оказывается. Тяну ее руку к себе и склоняюсь, согреваю дыханием все ее пальчики по очереди, едва дотрагиваясь губами до холодной кожи, при этом взгляд от смущенного лица не отрываю.

‒ Регламент, Соня, ‒ напоминаю я. — Если ты все, то спрашиваю я.

‒ Ты задашь мне точно такое же количество вопросов? Не больше? Можно я один вопросик оставлю на попозже? Сейчас неловко.

‒ Неловко? — зачем-то переспрашиваю я, но тут же соглашаюсь на отложенный вопрос. Интересно, о чем он?

‒ Окей, есть у тебя фора на один вопрос потом.

‒ Только ты пообещай, что честно ответишь, ‒ требует Птичка на полном серьезе. Такая милая, когда торгуется.

‒ Клянусь!

‒ Тогда твоя очередь, спрашивай, ‒ она произносит это с уверенной улыбкой, но чувствую, как напрягается. Ее ладони все еще в моих.

Тупые вопросы типа «думала обо мне?» или «скучала?» задать хочется, но я не стану смущать ее еще больше, и так до сих пор красная, как рак, сидит.

Я мог бы поиздеваться над ней, поинтересовавшись «на скольких свиданиях из тиндера уже была?», но ведь и так понятно, что в этом деле она полный профан. Мог спросить «где твой парень?», но подозреваю, что его не было вовсе.

Что еще спросить? Почему работает официанткой? Об этом можно поговорить позже. Почему не позвонила мне и ни один запрос в соцсетях не подтвердила? Почему сбежала тогда в аэропорт? Но эти вопросы сейчас неудобно задавать мне. Их я бы тоже отложил «на потом».

‒ Ты была в Париже? — спрашиваю я.

Отрицательно мотает головой.

‒ Поедешь со мной?

‒ В смысле? — она изумленно выкатывает глаза. ‒ Зачем?

‒ Вопросы только у меня, ‒ напоминаю я.

‒ Я работаю до пятницы, свободна с субботы, ‒ выдает она с теми же, все еще круглыми от удивления глазами.

‒ То есть, твой ответ — да?

‒ Да. То есть нет, не знаю, ‒ она теряется и мечется. — Мы же совсем не знаем друг друга!

‒ До субботы у нас есть целых пять вечеров и пять свиданий, чтобы познакомиться поближе. С Барселоной и друг с другом. С чего начнем?

‒ С Рамблы? — неуверенно предлагает Птичка. — Заодно узнаешь, где она находится.

‒ Идет. Но пока мы гуляем на Рамбле, ты рассказываешь, как оказалась здесь, ‒ выдвигаю я свое условие. Машу рукой официанту, прошу счет, достаю кредитку.

‒ Хорошо. Но потом мы выйдем на Площадь Каталонии, и ты расскажешь мне про Лондон, ‒ заявляет она в ответ и тоже тянет из сумки кошелек. Смешная такая ‒ думает, я позволю ей заплатить за мохито.

‒ Договорились. Пока идем до Саграда Фамилия, готовь рассказ о своей семье, ‒ я придумываю продолжение нашего ознакомительного квеста, подношу карту к терминалу, оплачиваю и встаю из-за стола.

‒ А ты ‒ о своей. Туда идти не так близко, оба успеем, ‒ она заглядывает в счет и достает из кошелька мелкую купюру.

Подхожу к ней, забираю из рук кошелек, засовываю его обратно в сумочку и закрываю молнию.

‒ Обойдемся без хваленого европейского феминизма. С некоторых пор у меня на него аллергия, — улыбаюсь я и поправляю ремешок сумочки на ее плече.

‒ Ноо…

‒ Никаких «но», Соня, ‒ перебиваю достаточно жестко, чтобы отбить желание спорить дальше. ‒ То, что я оплачу коктейль или ужин, или даже номер в отеле, тебя ни к чему не обязывает. Я просто хочу сделать это.

‒ Что хочу я, не учитывается? — ставит она тупиковый для меня вопрос.

‒ Будь проще, детка. Это нормально для девушки и приятно для парня — заплатить за выпивку или за отпуск. Мужчине нравится, когда женщина в нем нуждается, потому что по своей природе он сильней. Так что лучше пользуйся своей слабостью.

‒ Ты всегда знаешь, что лучше другим, излишне уверенный в себе средний Гордиевский. Но я буду платить за себя сама.

‒ Посмотрим, ‒ бурчу я.

Не хочу конфликтовать, а тема опасная, надо срочно перевести стрелки.

‒ Рад, что ты запомнила, что я не младший, ‒ пытаюсь разрядить обстановку и протягиваю Птичке руку. ‒ Идем? Нас ждет незабываемый вечер!

Косится на мою ладонь, медленно переводит взгляд на лицо, останавливается глазами в моих и, не разрывая зрительный контакт, несмело тянет свою. Наблюдаю за ее действиями замедленной раскадровкой, как будто кто-то кнопку «пауза» периодически нажимает. А когда чувствую знакомую маленькую ладошку в своей, не выдерживаю — дергаю на себя и обнимаю.