– Сейчас не время. И потом это не только моя тайна… – Ирэна вдруг посерьезнела и смутилась. – Пожалуйста, не настаивай. Когда-нибудь ты все узнаешь…

– Мама, – вспылил Стефан, – как вы все уже надоели со своими тайнами и недомолвками!

– Ну, перестань, дорогой. Поверь, так лучше для тебя, да и для всей семьи.

– И что теперь? Ты будешь жить в Израиле?

Она засмеялась:

– Поживу маленько. А чего не пожить с нефтяным магнатом?

– А, так это вовсе не любовь? – рассердился сын, осознав, что мама просто поменяла один денежный мешок на другой, и тут же пришла другая мысль. – А-а-а, я понял! Ты просто мстишь отцу! И сцена с самоубийством тоже месть?

Она вздохнула:

– А как ты думал? Сколько я могла терпеть? Зато теперь мне легче. Пусть помучается!

– Но мама, вы столько лет были вместе. Разве вы не любили друг друга?

Ирэна снова тяжко вздохнула и совершенно серьезно заявила:

– Нет, мой мальчик. Должна тебе открыть большую тайну: никакой любви не существует. Все отношения основаны исключительно на взаимной выгоде.

– Интересная теория. Но я не думал, что все настолько плохо. Разве ты не любила папу? Совсем?

– Ну почему, любила, сынок. Вернее думала, что люблю. Но понимаешь, когда один любит, а второй смотрит в сторону, это не любовь, а мучение.

Стефан вздохнул, кажется, он понимает ее…

– Мне жаль тебя, ма… А вот я уверен, что любовь есть, просто ты ее еще не встретила…

Она засмеялась:

– Ну да, годам к восьмидесяти я обязательно ее встречу.

– Кстати, мама, а что вас связывает с Полом?

– С Полом? – Ирэна будто удивилась вопросу. – А он тут при чем?

– Мама, Пол тебя любит! Всю жизнь! Замуж звал, насколько я знаю. Почему ты уехала от него?

– Мальчик мой, когда у человека за душой ни гроша, чувства быстро притупляются, остается лишь неустроенный быт.

– Ерунда, – убежденно возразил сын, – чувства существуют вне материального мира!

– О-хо-хо, Стеф, в тебе говорит художник, мечтатель, романтик. Поэт, если хочешь! Но, к сожалению, жизнь – это проза.

– Ладно, мама, давай закроем эту тему. Я еду в Питер. Могу я успокоить Матеуша, рассказать, что ты жива? Ведь он в недоумении от твоей выходки с самоубийством. А теперь он думает, точнее, уверен, что тебя убили.

– Я не могла все рассказать ему. Он обязательно чем-нибудь выдал бы себя.

– Но он так ждал, когда ты с ним свяжешься. А теперь, похоже, совсем потерял надежду.

– О, мой маленький Матей, – Ирэна всплеснула руками. – Я так соскучилась! Конечно, скажи, что со мной все в порядке! И передай, что я очень его люблю! И обязательно свяжусь с ним, а позже мы непременно встретимся!

Мама с сыном распрощались, пообещав друг другу видеться чаще.

От столь откровенного разговора у Стефана остался неприятный осадок. И что за тайны? Что она скрывает? И почему так говорит о любви? Может, она права, и действительно лучше жить без любви? Как он и жил раньше. Относился ко всему с иронией и сарказмом. Не чувствовал, не страдал и ни к кому не привязывался… Но сердце ныло и звало в родной Санкт-Петербург…

Листья падали с придорожных деревьев, словно большие разноцветные конфетти: желтые, зеленые, красные. Летели, стремились вниз, выстилали дорогу. По стеклу постукивали капли дождя, усыпляя, укачивая и навевая тоску. Стефан тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя хандру и задумчивость. И чего хандрит? Радоваться надо, еще немного и он встретиться с Ксенией. Интересно, как она поведет себя с ним? Снова как домработница или как друг? Возможно, как друг, но не более. Это в лучшем случае. Да какая разница? Он увидит ее. Совсем скоро!

Дорога тем временем мчалась навстречу, словно торопясь приблизить этот момент. А вот ветер, напротив, препятствовал, будто пытался остановить. Бил в лобовое стекло, оставляя на нем следы дождевых стрел, и безжалостно бросал под колеса листву. Стефан вздыхал, со всей силы сжимал руль, и в который раз пожалел, что взял машину в прокате аэропорта, лучше бы заказал такси. Напряжение и тревога в душе нарастали тем больше, чем ближе становился дом. В мыслях была ОНА…

Так. Надо отвлечься, подумать о чем-то другом. О чем? Как только приедет, первым делом успокоит Матвея, сообщит, что с мамой все в порядке. Расскажет ему все, что узнал. А уж потом… Стефан снова переключился на прежние думы.

Он ужасно соскучился по одной несносной девчонке, по ее колкостям и… глазам: серым, глубоким, красивым. А еще по голосу, улыбке и… Дальше лучше не думать, не представлять и понапрасну не мечтать. Не его она любит, он вызывает у нее лишь негодование и непонимание.

Ну и пусть. Пусть она сердится на него, ругается, обижается, критикует, но он должен ее видеть. Все время. Рядом с собой…

Да, точно, он должен поскорее жениться на ней! Но есть одно препятствие. Прежде нужно завоевать ее сердце, а это будет нелегко, осознавал Стефан. До самого дома эта сумасшедшая мысль не давала покоя, не отпускала, терзала и только прибавляла решимости. Он должен хотя бы попробовать, постараться, но с чего начать, совершенно не понимал. Сам себе удивлялся, раньше у него не вызывала проблем такая простая задача – охмурить девчонку, а теперь все иначе. Девчонка была не такая, как все.

Наконец свернул к дому, подъехал к воротам, вышел, открыл, сел за руль, заехал во двор. Все на автомате, будто неживой. Лишь сердце выстукивало ритм сальсы, подпрыгивая и ухая: та-та-та, остановка, та-та-та…

***

Быстро поднявшись по ступеням, он с волнением толкнул дверь.

Дом встретил непривычной тишиной и непонятной трагической атмосферой. Ах, да! Маму ведь убили, усмехнулся Стефан.

– Матвей! Анна! Где вы все? Папа! – громко крикнул он, с огромным удовольствием нарушая тишину.

В душе, конечно, надеялся, что ОНА услышит и выйдет раньше всех. Все-таки ЕЁ он хотел увидеть первой. Но никто к нему не вышел. Возможно, отец в офисе, и Матвей в городе. А Анна-то где? Ну и остальные? А главное, где ОНА?

Первой нашлась Анна. В своей вотчине – в кухне.

– Степушка! – обернулась она и, бросив ложку, кинулась к своему любимчику. – А что же Борис Степанович не сказал, что ты приедешь? Садись, напою тебя горячим чаем, замерз поди. А скоро и ужин будет готов. Сядь, сядь, попей со мной чаю. А пока твою комнату приберут. Сейчас позову Лиду, – Домовиха направилась к дверям.

– Не надо, не зови никого, – Стефан крепко обнял Анну.

– Так как же? – удивилась та и встревожилась, на мальчика это не похоже, он очень любит порядок.

– Скажи лучше, где все?

Ему очень хотелось спросить про Ксению, но он не стал. Сам найдет.