– Туда! – гаркнул отец. – Домой! Мать беспокоится.

– Нам надо с вами побеседовать, – напомнила я.

– Ну, не тут же балакать, в грязи и холоде, – поморщился Круглов. – Лучше у нас с Таней дома.

– Пейте чаек, – радушно предложила полная женщина, – не магазинный он. Травы в нашем огороде растут. Ватрушки берите, творог свой, от нашей коровки. В городе такой не попробуете.

– Это точно, – сказал Энтин и взял булочку. – М-м-м! Очень вкусно. Как у бабушки в гостях.

– Угомонись, – велел Татьяне муж, – дело у них к нам насчет Феди.

Таня перекрестилась.

– Господи, спаси и помилуй. Чего он натворил?

– Пшикнул в лицо Евлампии тараканьей отравой! – объяснил супруг.

Хозяйка закрыла лицо руками.

– О боже! Он не виноват! Ум потерял!

Энтин спросил:

– Федор страдает каким-то заболеванием? Он с младенчества такой несообразительный? Или травма была?

Таня махнула рукой.

– Вообще-то он наш племянник, Федю моя сестра родила и вскоре умерла. Он нам с Витей сыном стал. До тринадцати лет мальчик был как все. А потом раз – и стал дураком! Он пропал. Две недели его искали. А уж когда стало понятно, что Федя просто…

– Безумный! – перебил ее Виктор. – Вот тут теща водку стала в себя лить! Живо спилась! Бегала по деревне голой, чертей ловила и померла.

– Мы не жалуемся, – остановила его супруга, – теперь стали фермерами. Держим стадо коров, производим творог, масло, сыр. Имеем три точки на рынках. Расширяться не хотим, нам денег на все хватает. Работаем без обмана. Сыр у нас честный. Да вы попробуйте.

Таня пододвинула блюдо ко мне поближе.

– Некоторые выдрючиваются, моцареллу делают, камамбер, рокфор. А мы технологии изучили и поняли: моцарелла – красиво звучит, но у нас она такой, как надо, никогда не получится. И на хрена сыр с плесенью? Его мы точно не сделаем. Наш народ то, что за границей популярно, не очень берет. Дорого людям, непривычно.

– Мы взяли рецепты, которые в советские годы были придуманы, – уточнил Виктор, – российский, пошехонский, голландский, пикантный, костромской. Вот их и производим. Продукт на выходе отличный получается, он для наших людей придуман, вкус им с детства знаком. Цена приемлемая. Нет отбоя от покупателей.

– Не жалко Феде еды, – повторила Таня, – и одежду ему купим, и обувь, и живет он в хороших условиях. Нет бы ему тихо сидеть, нам по мере сил помогать. Так вечно удирает в проклятый лес! – всплеснула она руками. – Будто медом ему там намазано! Орудует ловко, тихо. Велю Феде огурцы собрать или, как сегодня, дорожки от снега почистить. Участок у нас гектар, мне скребком и лопатой не намахаться. Витя на ферме занят. А для Феди работа подходящая. Ушел он в девять во двор. Я пару раз в окно глядела, радовалась. Старается, снег в сугробы сгребает. Потом смотрю, нет его! Стала звать, конфеты предлагать. Нет ответа! Все ясно. Удрал! Мне туда за ним бежать без толку. Я для него не авторитет. Пришлось ждать, когда Витя на обед придет.

– Почему вы называете лес проклятым? – удивилась я. – И что случилось с Федором? Когда он таким стал?

Витя скривился.

– Сбег подростком из дома, и, пожалуйста, стал дурак дураком!

Таня подняла руку.

– Сейчас все расскажу по порядку.

Хозяйка подлила нам с Константином Львовичем заварки и завела рассказ.

То, что в укромном углу Подмосковья есть какая-то военная лаборатория, знал в советское время весь околоток. Да и как сохранить тайну, если сотрудники часто заходили в местное сельпо, покупали вкусный деревенский хлеб, с радостью брали у местной молочницы творог, сметану, с удовольствием ели настоящие яйца, курятину. Строили объект тайно, но разве спрячешь что от любопытных подростков? Они бегали посмотреть, зачем вырубили лес, проложили дорогу и сообщали родителям: «Выстроили здание, засыпали его землей, превратили в холм. Неподалеку поставили домики». Часть специалистов работала вахтовым методом, сменялись через месяц, а двое мужчин и три женщины трудились каждый день. Они приезжали утром из столицы на маленьком автобусе, вечером укатывали. Никаких неприятностей москвичи не доставляли, а выгода от них была. Кое-кто из местных перестал ездить на базар с товаром, его весь забирали ученые. Не один год село и обитатели домиков мирно сосуществовали рядом. Потом пронесся слух, что лабораторию закрыли. Кое-кто из местных, сгорая от любопытства, пошел посмотреть, так ли это. Известие оказалось правдой. В домах заколотили окна и двери. А в холме обнаружили свинцовую створку, которую тщательно заперли и опечатали, но никакой охраны не оставили. Поэтому местные мужики решили проверить, не осталось ли в небольших домах что-то полезное.

Дверь в горе парни открыть побоялись, вдруг там зараза какая. А вот сорвать деревянные щиты с окон жилых домов для сотрудников, вскрыть простые замки на дверях оказалось плевым делом.

Мародеры пришли в восторг. Ученые увезли личные вещи, документы, но оставили мебель и много чего полезного. В санузлах остались раковины с кранами, унитазы с кругами, висели мыльницы. Порадовали и кухни, там обнаружилась посуда, кастрюли, сковородки, столовые приборы. А еще полотенца, постельное белье, клеенки, занавески… Народ поживился кто чем мог.

Иногда в бывшую лабораторию приезжали хмурые люди с какими-то приборами. Что они там делали, никто не знал.

Однажды прикатила целая команда с фургонами, и кое-кто из жителей тайком подсмотрел, что они делали. Люди, одетые, как космонавты, облили какой-то жидкостью территорию с домиками, потом приехали грузовики, привезли землю. Ее раскидали вокруг рукотворного холма.

Через пару дней в село неожиданно заявились три врача в такой же одежде: комбинезоны, перчатки. Они стали расспрашивать местных. Умирали ли здесь люди внезапно? Какими болезнями страдают селяне? Деревенские жители ответили честно:

– Если пить самогонку в темную голову, то точно мигом ласты склеишь. А у нас тут только дед Игорь не квасит, он три своих цистерны уже выпил, больше не может, теперь гонит в сарае для своих «водочку» и «коньяк».

Доктора приказали жителям даже близко не подходить к холму. Пугали болезнью, от которой волосы вылезут, зубы выпадут и с женщинами у мужиков ничего не получится.

– Ни в коем случае не берите ничего в радиусе двух километров от места дезактивации, – сказал один из врачей.

– Тю, – отреагировал местный пастух, – так там уже давно все сперли.

– Что? – напрягся москвич.

Пастух показал пальцем на местную продавщицу.

– Настька уволокла занавески и много чего еще.

– Нам все надо забрать, – занервничал москвич.

Анастасия сложила всем известную фигуру из трех пальцев и сунула ее под нос гостю из столицы.