Казалось, принцы о чем-то спорили.

— Кто это был? — прошептала Поппи.

— Ты мне не поверишь, Поппи, но эти двое — принцы Алусии.

— Кто-кто? — воскликнула Поппи, когда мужчины развернулись и пошли прочь с Бедфорд-сквер. — Принц Себастьян и принц Леопольд?

— Леопольд! — закричала Элиза. — Точно. Не понимаю, почему я не могла вспомнить его, ведь Каро о нем столько рассказывала?

Поппи повернулась и обхватила Элизу за плечи.

— Элиза! Ты только что выставила их за дверь? — завопила она и стала трясти Элизу. — Ты велела алусианским принцам покинуть твой дом? О боги! О пресвятая Дева Мария!

Внезапно Элиза ощутила, что вот-вот лишится чувств. Она без сил опустилась в одно из потертых кресел.

— Да разве ты сама не слышала? — Он обидел ее, и, казалось, иного выхода не было. Однако же теперь она сама была шокирована своим поступком. — Поверить не могу! Поверить не могу, что я велела коронованным принцам Алусии убираться из моего дома.

С радостным смехом Поппи опустилась в стоящее рядом кресло.

— Ты можешь себе представить, что на это скажет Холлис?

Элиза ахнула и села прямо.

— Поппи! Быстро ступай к ней и скажи, чтобы она немедленно пришла. И ни слова папе, обещаешь?

Поппи тут же вскочила.

— Обещаю! — ответила она, уже стоя у двери.

Элиза откинулась в кресле. Прижала ладони к животу и попыталась справиться с возникшей на нервной почве тошнотой. Она выставила наследных принцев Алусии за дверь своего скромного жилища.

Что же с ней такое?

Холлис прибыла почти мгновенно, в такой спешке, как будто на пожар. Она влетела в гостиную, выхватила из ридикюля карандаш и бумагу и, отбросив сумочку в сторону, присела на краешек кресла.

— Рассказывай мне все, — заявила она, занеся карандаш над листом бумаги.

Элиза даже рта не успела открыть, как услышала настойчивый стук в дверь. Она вскочила с места, опасаясь, что на порог ее дома опять явились принцы Алусии.

— Это Каро, — успокоила ее Холлис. — Я послала за ней Поппи и попросила, чтобы она сразу же пришла.

— Высший военный совет в сборе, — прокомментировала Элиза, которой наконец удалось взять себя в руки. Она подошла к двери гостиной в ту секунду, когда в комнату, опережая Поппи, ворвалась Каролина.

— Я была у миссис Кьюбисон! — взволнованно сообщила она. — Вам же известно, не так ли, что она славится изготовлением масок и что все, кто был на кенсингтонском балу, обращались именно к ней?

— Конечно же, мы знаем! — хмыкнула Элиза. — Ты уже раз десять упомянула об этом.

— Стоит еще раз повторить. — Каролина бросила шляпку и плащ на кресло. — Она кое-что рассказала мне о перчатке, — продолжила она, поправляя прическу.

— Поппи, сделай милость, принеси нам чаю, — попросила Холлис.

— И виски, — добавила Элиза. — Трудный был денек.

— А где судья? — поинтересовалась Каролина.

— Спит, — ответила Элиза.

— Он знает о принцах? — уточнила Холлис.

— Нет! — шепотом ответила Элиза и с тревогой оглянулась на дверь. — Он будет гневаться, если узнает, Холлис. Я не намерена говорить ему об этом визите.

— Ну и ладно, в отличие от судьи я должна знать все новости, — не терпящим возражений тоном произнесла Каролина и устроилась рядом с Холлис.

И Элиза поведала им все. Как принцы оказались у нее на пороге и заявили о своем желании поговорить с судьей, почему-то решив, что именно он опубликовал в газете те домыслы о фельдмаршале. Но гораздо больше, чем ужасные манеры наследного принца, Элизу оскорбило то, что он, как оказалось, совершенно ее не помнит.

Холлис с Каролиной слушали ее с восторженным вниманием и округлившимися от изумления глазами. Девушки негромко ахали в нужных местах и хмурили брови, когда того требовало само повествование. Когда Элиза закончила рассказ, все трое минуту хранили молчание.

— Представить себе не могу, — после довольно продолжительной паузы произнесла Каролина. — В голове не укладывается, что два принца иностранной державы, с которых глаз не сводят, просто так появились на Бедфорд-сквер. Я полагаю, что премьер-министр должен был их удержать от подобного поступка.

— Да как же премьер-министр мог удержать их? — удивилась Элиза.

— Поверить не могу, что они были такими грубиянами, — сказала Холлис.

— Принц Леопольд был не слишком груб, — поправила Элиза, убирая выбившуюся нитку из подлокотника кресла. — Вся вина лежит исключительно на наследном принце. Он был просто жалок. Я полагаю, что если один из собеседников — наследный принц, то ему следует вести себя учтиво, а он был откровенно груб. Честно говоря, я не удивлюсь, если выяснится, что он и совершил это преступление.

Холлис ахнула, но Каролина только засмеялась.

— Он не стал бы марать руки, милая. А кто, по-твоему, убил этого алусианца? — спросила она, обращаясь к Холлис.

— Наверняка какой-то алусианец, — уверенно заявила та. — Ведь ни у кого из англичан нет причин его убивать, не так ли?

— Но он же ссорился с англичанином, — заметила Элиза. — Помнишь, Каро?

— С кем? — Каролина выглядела сбитой с толку. — О! С господином Джоном Хитом! Он новый управляющий банка Англии.

— Быть может, ему есть что рассказать, — предположила Холлис.

— Понятия не имею, о чем он может рассказать, — призналась Каролина. Она откинулась в кресле, как будто неожиданно выдохлась.

В комнату вошла Поппи с подносом, на котором стояли бокалы и хрустальный графин с виски.

— Как раз вовремя, Поппи, — обрадовалась Каролина. — Все эти принцы и перчатки отнимают у человека силы.

— Но почему бы господину Хиту не располагать какой-то информацией? — задумчиво произнесла Холлис, когда Каролина принимала у Поппи бокал с виски. — По крайней мере, он мог бы рассказать, о чем они говорили.