– А за что твои кореша морду тебе набили?

Лошак передернулся – как будто лимонной кислоты на язык насыпали.

– Так это… Тут такое дело… Короче, Калач сказал, что хату завтра будем брать. Сказал, чтобы я на замки глянул, приколку, ну в смысле отмычку подобрал. А меня черт дернул. Короче, сам в хату влез. А тут раз, хозяин… Я к Калачу подался, так, мол, и так, терпилу зажмурил… А тут Окунь. За горло меня взял да как шарахнет башкой об стену…

– Я б на его месте тебя убил, – хмыкнул Иванов. – Ты же кодлан свой спалил. Одно дело, когда тебя за кражу ищут, и совсем другое, когда за мокрое…

– Да дело не в том. Окунь – человек Воронца.

Это был тот случай, когда человек сначала говорит, а затем думает.

– А Воронец-то здесь при чем? – нахмурился Иванов.

– Воронец?! Он здесь ни при чем… – пошел в отказ Лошаков.

– Но ты же говорил, что Окунь – человек Воронца.

– Я говорил?.. Может, оговорился… Я вообще Воронца не знаю…

В дверь постучали.

– Да! – крикнул начальник.

Дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина лет сорока – упитанный, лощеный, свежий как огурчик. Улыбчивое лицо как-то не очень гармонировало с тяжелым проницательным взглядом.

– А-а, Борис Петрович! – обрадовался Иванов. – Ждем вас.

Это был Громов, тот самый следователь, которым он запугивал Лошакова.

– Вот, чистосердечное признание, – Иван Алексеевич протянул ему лист бумаги.

Громов молча прочитал все, одобрительно кивнул.

– Так ты его по татуировке вычислил?

– В общем-то да, – кивнул Иванов. И показал на Лошакова. – Принимай работу, гражданин следователь!

– Да, работа хорошая, ничего не скажешь… Только вот побои мне не нравятся. Не ты ли постарался?

– Свят, свят! – мотнул головой майор. – Рукоприкладство при допросе – это пережитки проклятого буржуазного прошлого…

– Ну да, конечно, – ухмыльнулся Громов.

– А побои, так это его подельнички разукрасили. За то, что сам, без них в хату влез. Они у нас, в КПЗ, парятся. Так, сейчас, – Иванов заглянул в свои записи. – Хлебов Илья Прохорович и Окунев Дмитрий Андреевич… Должны были все вместе на квартиру наведаться, а Лошаков их опередил. Сделал хату, как это у них говорится, но нарвался на хозяина.

– Скажем так, кража нас интересует постольку-поскольку. Главное – убийство. Так что подельничков можешь себе оставить. Если что есть предъявить, предъявляй…

– Есть, – кивнул начальник и взглядом показал на Сергея. – Вооруженное сопротивление и покушение на жизнь сотрудника милиции. Вот Комиссарова два раза ножом пырнуть пытались…

– И что? – Громов с интересом посмотрел на Сергея.

– Что-что, он же у нас в Афгане воевал, в спецназе… В общем, уделал он их. Сначала одного, затем другого… Вот такое у нас нынче пополнение. Если так и дальше пойдет, всю преступность на корню изведем…

– Размечтался… Если ты не против, я займу твой кабинет.

Иванов не возражал. Громов остался с Лошаковым наедине, а он вместе с Сергеем перебрался в его кабинет. Игорь Быстров по-прежнему отсутствовал. Но начальник заметил об этом вскользь.

– А кто такой Воронец? – спросил Сергей.

– О! Известная в городе личность. Вор в законе. Ты вот Холода, говоришь, задержал. Теперь-то я могу поверить. Так вот Воронец и Холод на ножах были. Говорят, Холод двух воронецких «торпед» порешил. Если не знаешь, «торпеды», по фене, это бойцы, ну тупая физическая сила в общем… Вроде бы и самого Воронца убить хотел. Но тот вор в законе, и убивать его без решения воровской сходки нельзя. Говорят, Холод потому и подался к вам в Омск, что Воронец мог спросить с него за свой позор. Да Холод сейчас никого в общем-то и не волнует. Сейчас в Новожильске Воронец правит бал.

– Смотрящий? – блеснул познаниями Сергей.

– Да я бы не сказал… За городом Босой смотрит. Но Босой вор старой закалки, он в большие дела не лезет. А Воронец в теме. Ты же знаешь, у нас кооперативное движение узаконили. Кооперативы появляются, на рынках кооператоры торгуют. Так Воронец на них переключился. Раньше только цеховикам житья не давал, а сейчас и кооператоров данью обкладывает.

– И никто из них в милицию не обращается, – предположил Сергей.

Разумеется, он знал о новом политическом мышлении и новых экономических подходах неугомонного генсека. И про рэкет слыхал.

– Так в том-то и дело, – кивнул Иванов. – Да если захочешь, не обратишься. У Воронца целая бригада. «Быки», «гладиаторы»… Был случай, пришел к нам один предприниматель, заявление написал. А на следующий день забрал. И рука в гипсе. Спрашиваю, что случилось, а он говорит – упал. Такие вот дела, Сергей. Так вот и живем. Похоже, мы с тобой сегодня с Воронцом пересеклись. Я вот думаю, что Лошаков не все нам сказал. Убийство на себя взял, но мотив не тот указал. Надо бы выяснить, кто такой этот Суконкин. Видишь, как быстро все закрутилось, мы даже вопрос этот выяснить не успели. Может, Громов прояснит. А ну-ка погоди.

Иванов вышел из кабинета, минут через пять вернулся.

– Ну вот, что и следовало доказать. Суконкин у нас заведует горпромкомбинатом. Короче, пушно-меховое производство. Улавливаешь суть?

– Не совсем.

– Пушнина – товар ходовой и дорогой. Пушнина – это левый доход. Про цеховиков слыхал? Фильм «Воры в законе» смотрел?

– И фильм смотрел. И про цеховиков слышал, – кивнул Сергей. – Незаконное предпринимательство.

– Вот-вот, незаконное предпринимательство, подпольные цеха. И у Суконкина могло быть такое незаконное производство. А это деньги, на часть из которых мог претендовать Воронец. Цеховики и воры, чтоб ты знал, уже давно идут рука об руку. Цеховики, правда, этого не очень-то и хотят. Но для воров их работа – золотая жила. Кто десять процентов с прибыли снимает, кто двадцать. Дескать, делись, господин цеховик, тогда и проблем никаких не будет. Сейчас вот и с кооператорами такая же ситуация. Но разговор не обо всех, а о гражданине Суконкине в частности. Кто его знает, может, что-то не поделили они с Воронцом. Возможно, Лошаков неспроста на нож его поставил. Возможно, это был заказ Воронца…

– Ну тогда Лошакова еще раз нужно допросить. И этого, как его, Окунева. Он же вроде бы человек Воронца.

– Вроде бы. А на «вроде бы» доказательной базы не построишь. Да и кому это нужно копать глубоко? Ты вот посмотри, как Громов четко работает. Подельники Лошакова ему не нужны. Участия не принимали, и баста. А их преступные умыслы в дело вписывать – только воду мутить. Есть факт – убийство Суконкина. Есть задача – найти убийцу, снять с него признательные показания и собрать доказательную базу. Все! Сейчас Громов раскрутит Лошакова, проведет предварительное расследование, передаст дело в суд, добьется обвинительного приговора, и баста! Подводные течения никого не волнуют.