Дождавшись, пока штатный дрессировщик уснёт, Стан открыл клетку и выпустил малышей. Первым делом осмотрел и смазал зельем, выданным замковым лекарем, заживающую царапину у самого маленького, потом накормил котят получше, попутно стараясь приучить к мисочке. Неизвестно, будет ли в дороге достаточно времени, чтобы кормить с пальца. После этого не удержался и позволил им немного поиграть в любимые игры – ловить его ускользающий палец и прятаться под рубахой.

Ощущение внимательного чужого взгляда возникло ниоткуда, Костя даже дёрнулся и пристальнее вгляделся в лицо Юфота. Нет, дрессировщик крепко спал, приоткрыв во сне рот и вращая глазами под закрытыми веками. Кошмар снится, говорил в таких случаях дед, живший с бабкой в станице, в трёх часах езды от города.

Спала и Хо, отвернувшись носом в уголок. Стан совсем было поверил, что чужой взгляд ему просто померещился, но тут разыгравшийся котёнок чуть сильнее обычного царапнул его руку. Парень сначала даже боли не почувствовал, но царапинка мгновенно набухла алыми капельками. А мангурёнок, словно осознав свою вину, сжался, припал к полу и даже глазки прикрыл.

Острая жалость кольнула сердце: неужели котёнок решил, что его будут наказывать?

– Эй, малыш! – с ласковой укоризной шепнул Стан, прижимая кроху к груди. – Ну чего ты так сжался? Меня испугался? Да с чего ты взял, будто я могу тебя обидеть? Иди сюда, маленький, не бойся. Я же понимаю, ты не нарочно, просто коготки такие острые. Нужно будет найти вам какую-нибудь деревяшку, чтоб точили.

Котёнок, осмелев, приоткрыл глазки, прильнул совсем как домашний, потом лизнул подсыхающую царапинку.

– А вот это ты зря… – вздохнул Стан. – Не нужно привыкать к крови. Я потом ранку зельем смажу.

Он поиграл с малышами ещё немного, а когда заметил, что они пытаются пристроиться рядом с ним спать, с сожалением отправил в клетку.

– Там тепло и мягко, – по привычке объяснял он питомцам, стараясь говорить шёпотом, – и я за вас спокоен. А то ещё напугаете кого-нибудь… потом придётся извиняться… ну их.

Ощущение чужого пристального взгляда снова полоснуло по коже, словно холодной сталью. Костя резко поднял глаза и столкнулся с немигающим, изучающим взглядом, устремлённым на него из большой клетки.

Миндалевидные золотистые глаза с поперечными, непроницаемо-черными зрачками смотрели так странно, одновременно печально и задумчиво, что Костя не выдержал.

– Не рви душу, – прошептал виновато, – тебе я ничем не могу помочь.

Золотистые глаза посмотрели ещё с полминуты, мигнули и исчезли, а Костя, стряхнув непонятное напряжение, решил смазать царапину. Полез в мешок за выданной лекарем керамической бутылочкой и замер, рассмотрев собственные руки. Ранка исчезла. Он сначала не поверил глазам, закатал рукава повыше, осмотрел руки так тщательно, как никогда не разглядывал, и понял, что чудеса иногда случаются.

Причаливший к крыше какого-то сарая хотомар встретили молчаливые и суровые на вид люди, сноровисто выгрузившие багаж через дыру от снятой задней стенки. Пока Костя, крепко прижимая к груди клетку, осторожно слезал по небрежно связанной из жердей лесенке, комендант, даже не оглянувшись на дочь, направил свой летательный аппарат в обратный путь. Парень проводил взглядом хотомар, похожий издали на огромную связку детских шариков одинакового салатного цвета, и подавил тяжёлый вздох. Закончился ещё один период его жизни, и даже отсюда, из ещё недалёкого будущего, он кажется заманчиво мирным и спокойным.

– Вон отхожее место, там и бочка для умывания, – кивнул в сторону неприглядного сарайчика один из грузчиков, протягивая руку к клетке. – Сбегайте да садитесь в повозку, перекусим в дороге.

– Нет, – вцепился в клетку Стан. – Я с ними пойду.

– А вдруг сбежишь? А нам расплачиваться? – Наёмник смотрел холодным, изучающим взглядом.

– В какую сторону бежать? – обозлился Стан, сообразив, что его проверяют. – Подскажи!

Наёмник медленно и словно нехотя убрал руку, но не отвернулся, а так и следил немигающим взглядом за топающим к сараюшке Станом.

Как Костя ни злился на пытающихся показать свою власть наёмников, вредничать и тянуть время всё же не стал. Отлично понимал – спешат мужики не напрасно. А вернувшись и обнаружив клетки и багаж уже загруженными в плетёную, как и половина вещей на этой планете, повозку, установленную на спину восьминогого хутама, похвалил себя за сообразительность и поспешил забраться внутрь.

Место ему оставили в самом конце, рядом с клетками мангуров, сам Юфот сел ближе к вознице. Однако Стан и тут спорить не стал. Давно убедился: рядом с животными иногда комфортнее, чем с некоторыми людьми, у них не возникает в головах разных подлых замыслов. Да и предмет охраны ему отсюда ещё лучше видно – девчонку устроили неподалёку, возле кучи мешков.

– Ты почему не сказал, что дрессировщик? – Наёмник, споривший с Костей, поднял глаза от записки, которую, видимо, получил от коменданта и решил прочесть только теперь.

– А на кого я ещё похож? – вопросом ответил парень.

– На писаря… – почему-то усмехнулся тот. – Меня зовите Таш. Его – Памо.

Возница оглянулся и оскалил зубы, изображая приветливую улыбку.

– Как тебя зовут, я знаю, – взглянув на дрессировщика, сообщил Таш, – этот – Стан, а вот кто у нас дева?

– Я её не знаю, – совершенно искренне пожал плечами Костя: увиденного мельком при высадке конопатого личика с рыжими ресницами вполне хватило для того, чтобы посеять в его душе сомнение в рассказах коменданта.

А может, хитроумному господину Зорденсу только это и нужно было – направить по ложному следу своих тайных врагов?

Каким-нибудь образом слил им инфу и теперь радуется своей предприимчивости?! А Хо прячет в одной из крепостей? И тогда для Кости с одной стороны проще – никаких тайных заданий выполнять не нужно, а с другой стороны – сложнее. Потому как сразу возникает закономерный вопрос, куда идти после Хедульского рынка? По плану коменданта возвращаться на Занию он не должен.

– Я её тоже первый раз вижу, – важно сообщил Юфот, – но вечером на кухне слышал, будто привезли девчонку с тракта, со знаком храма.

– Я Лива, – едва слышно прошептала конопатая, прогнав по спине Стана холодный сквознячок и заставляя склониться ниже к клетке.

Не узнать этот голосок он просто не мог, хотя она и старательно хрипела. Вот только музыкальный слух, черти бы его побрали, обмануть невозможно.

– Есть хотите? Пока горячее… – Не дожидаясь ответа, Таш расстелил на сундучке кусок полотна и начал раскладывать еду по мискам.

Горячее оказалось огромными кусками жареной рыбы, к которым полагались лишь пресные лепёшки, но Костя по этому поводу совершенно не переживал. Рыбу он любил и мог есть хоть три раза в день.

На запах рыбы зашевелились котята, вызвав у Кости понимающую усмешку – кошки, они и в другом мире кошки! Некоторых особенностей строения животных, по которым их можно было отнести и к роду собачьих, свежеиспечённый дрессировщик предпочитал не замечать. Оно ему надо, заморачиваться всякими мелочами?