И первая степень – красные кружки – это мощная, чаще всего вредоносная магия. Проявления такой магии находятся под строгим контролем злыдней, чтобы применить магию первой степени, нужно иметь самый серьёзный повод. Каждый такой случай рассматривается на совете злыдней, и зачастую колдун подвергается наказанию – полному запрету колдовства на длительный срок.

Офталамус вновь щёлкнул пальцами, увеличивая масштаб карты, но и без того нельзя было не заметить, что вся Бякандия сплошь покрыта красными кружками, налезающими друг на друга, а в районе пещеры Верховной они и вовсе слились в единое пятно.

– Как видите, в Бякандии активно колдует некто, практикующий вредоносную магию, и началось это несколько дней назад. Мы давно и внимательно наблюдаем за странами, где в ходу колдовство, и можем точно сказать, что такого всплеска не бывало ни разу, начиная с ледникового периода. Это безобразие больше напоминает тридесятую магию, чем на научные опыты злыдней.

– Мы не виноваты, мы хорошие, – пискнул Мишель.

Офталамус перевёл взгляд с карты на мышонка, и тот, не в силах сдержать ужас, замолотил хвостом по полу.

– Не перебивай, – строго сказал Офталамус и продолжил:

– Существует ещё один вид магии, самый жуткий, – это магия с целью убийства живого существа. Смертоносная магия помечена на колдокарте чёрным цветом. Узнаёте это место?

Мишель, Аля и Вилли во все глаза таращились на карту, но никто из них не спешил отвечать.

– Отлично, – пробулькал Офталамус. – Вижу, вы догадались: смертоносная магия применялась в замке министра магии Мобиуса. Именно оттуда забрал вас сегодня наш поезд специального назначения. Я отправил в замок целый отряд отлично обученных злыдней, и сейчас они обыскивают Башню-На-Круче, пытаясь разобраться, что там произошло. К сожалению, пока безуспешно: мои помощники не обнаружили ни потерпевших, ни самого хозяина замка, но когда его найдут, он будет немедленно арестован и осуждён. Даже если колдовал не он, а кто-то другой, его всё равно накажут – за смертоносную магию всем участникам ритуала полагается ссылка в Водонию на 4999 лет, и всё это время им придётся слушать дурацкие шуточки Водяного. Я сегодня же объявлю Мобиуса во всеземной розыск. Какой позор! Министр практикует смертоносную магию!

Злыдень так разошёлся, что его золотистая кожа потускнела и покрылась волдырями.

– А теперь мне бы очень хотелось знать, чем в Башне-На-Круче занимались все вы: ты, ты и ты. – Президент Чёрных Холмов вновь заискрил, указывая тонким пальцем на каждого по очереди.

Офталамус выглядел таким грозным, несмотря на безучастное лицо, что существа дрожали перед ним мелкой дрожью. Аля чувствовала: надо что-то сказать, объяснить, оправдаться. Если они промолчат, злыдень сочтёт их виноватыми в запрещённой магии, но ведь они ни в чём не виноваты!

– Мы ничего не делали! Мы не колдовали! – отчаянно крикнула Аля. – Мы искали в замке Мобиуса, но так и не нашли.

– Зачем вы искали Мобиуса?

– Ух, мы хотели попросить у него лекарство для Сюсьтика.

– Кто такой Сюсьтик? – насторожился злыдень.

– Сюсьтик – это муравей. Вернее, он был муравьём, пока не начал расти. Сейчас он больше похож на чудовище. А если его не вылечить, он раздавит земной шар, – пискнул Мишель.

– Нет, не раздавит, он улетит с нашей планеты в космос, – возразила Аля.

– А я говорю, раздавит, – возразил Мишель. – И провалится к земному ядру.

– А я считаю, что улетит и сам станет планетой.

– Ты ничего не понимаешь в физике.

– Ты сам не понимаешь!

– Молчать!!! – Офталамус захлебнулся от гнева, но справился с собой и продолжил допрос:

– Вы ничего подозрительного в замке не заметили?

– Нет, – Аля помотала головой. – Разве что опрокинутый котелок с бедовым отваром, но Мобиуса в замке точно нет. Там вообще никого нет, а Мобиуса мы никогда в жизни не видели.

– Зато я знаю, кто колдовал в Бякандии, – храбро заявил Мишель, и никто не заметил, чего стоили ему эти слова: в шёрстке на левом боку появились две седые пряди.

– Это дело рук Верховной бяки, – сказал мышонок. – После её колдовства птицы, рыбы, звери и даже насекомые стали разговаривать на общебякандском. Верховная хочет завоевать весь мир при помощи магии, которой она научилась в Тридесятом Царстве.

– Верховная? – переспросил Офталамус.

– Да, да, да! Она вернулась! – хором закричали пленники.

– Надо с ней разобраться, пока она всех не поубивала, – добавила Аля. – А мы больше ничегошеньки не знаем.

– Ух, отпустите нас, пожалуйста, – попросил Вилли. – Мы очень нужны Сюсьтику, он попал в беду.

– Никогда не понимал жителей Бякандии, – задумчиво произнёс Офталамус. – Сами попали в беду, а беспокоятся о каком-то муравье!

– Мы больше ничем не можем вам помочь, – сказал Мишель.

– Совсем ничем? – злыдень помолчал, что-то прикидывая в уме. – Что ж… Если вы не можете помочь, значит, в вас больше нет необходимости.

Он дважды хлопнул в ладоши, и в полу дворца разверзлась круглая дыра, сквозь которую далеко внизу виднелась земная поверхность – изумрудное пятно леса и река, как голубая нитка. Ворвавшийся в люк ветер ударил в лицо, растрепал шерсть.

– Эй, Аргентум, – обратился Офталамус к серебристому злыдню, стоящему за его спиной. – Избавься от них. Сначала бросай мышь – она самая умная.

– Я не «она», я – «он», я самец! – возмущённо запищал Мишель.

Но Офталамус пропустил эти слова мимо ушей.

– Затем выкини бяку, а потом ухаря, – сказал он.

– Зачем тебе убивать нас? – в отчаянии крикнула бяка.

В глубине глаз Офталамуса зажёгся красный свет.

– Я не хочу вас убивать, но вы мне больше не нужны.

– Мы же погибнем!

– Если вам дорога жизнь, вы будете за неё цепляться, – сказал Президент Чёрных Холмов.

Аргентум приступил к выполнению приказа, не обращая внимания на вопли пленников.

– Осторожно, моя шляпа! – пищал Мишель. – А-а, ты уронишь её в бездну!

Аля и Вилли царапались и дрались как истинные жители леса. Они сражались отчаянно, и ухарю даже удалось прокусить толстую, словно резиновый сапог, кожу злыдня, но силы были не равны. Миг, другой, и все трое уже стремглав падали вниз.

Но как только мышонок, хоть и не без труда, вспомнил заклинание, он застыл среди облаков, болтая нижними лапами и крепко сжимая в передних поля шляпы-цилиндра.

– Держись за мой хвост! – крикнул Мишель пролетавшей мимо него Але. Каким-то чудом бяка сумела ухватиться за хвост мышонка, а Вилли, в свою очередь, схватил бяку за лапу. Так они и повисли между небом и землёй, глядя, как уносится вдаль удивительный летающий город.