Проснулась я разбитая и даже многоразовое мамино: «Лера, ты опоздаешь» — не могло привести в чувство. В таком сомнамбулическом состоянии приволоклась в школу. К счастью, уроки сегодня были легкие и не требовали больших мозговых усилий. Я сидела и грезила наяву, пытаясь сочинить, наконец, хоть одну строчку будущего письма. Пока я не могла придумать даже форму обращения, бессмысленно выводила на полях тетрадки: «Здравствуй, дорогой Митя», «Привет, Митюня», «Добрый день, Дмитрий»… Мне не нравилось ни одно из них. Раздосадованная, решила опять отложить это непосильное дело и вникнуть в слова педагога. Но в это время прозвенел звонок и пришел конец мучениям. Я направилась к двери, по-прежнему пытаясь найти нужные и особенные слова для письма…

— Лера, подойди, пожалуйста, — обратилась ко мне Мария Петровна, классная руководительница. — Ты какая-то странная сегодня, да и не только сегодня. Я посмотрела журнал и огорчилась. Ты очень съехала почти по всем предметам. Может, устала или заболела? — «заботливо» спросила учительница.

— Да, — ухватилась я за возможность, ничего не поясняя, ответить.

— Что «да»?

— Я устала и заболела. Можно, я пойду домой?

— Ну… иди… — растерялась Мария Петровна. — Надеюсь, мне не придется вызывать маму, — несколько угрожающе процедила она мне вслед.

— Нет, конечно. Я отдохну сегодня, и все будет хорошо.

Я облегченно вздохнула и выпорхнула из школы. Но очень быстро приподнятое настроение прошло. Со мной происходит что-то неладное. И это нельзя обозначить одним словом — любовь. Я даже не уверена, что точно знаю, что должно вмещать в себя это восхитительное чувство. А посоветоваться не с кем. Мама и так обеспокоена неадекватностью моего поведения. Может, поговорить с Руфой? Но от этой мысли я даже съежилась. Никогда не угадаешь, как она среагирует. Кроме того, я очень боялась ее насмешек. И что я буду у нее спрашивать? Как мне влюбить в себя Митю или как проверить на прочность собственное чувство? Ей сейчас не до моих детских фантазий.

Выход нашелся совершенно неожиданно.

— Лерка, куда ты пропала, я не мог тебе никак дозвониться, — раздался в трубке Сашкин басок.

— Я была занята, — туманно ответила я своему ухажеру.

— А сейчас ты свободна? Может, пойдем, прошвырнемся?

«Когда же мне заниматься, если столько неотложных дел», — подумала я и вяло согласилась:

— Давай.

Учебники вызывали у меня жуткую тоску, а до экзаменов оставалось почти полгода. Я не стала паниковать и отправилась на свидание.

— Саша, ты любишь получать письма? — с налету начала я, когда мы встретились.

— Я не так уж часто их получал. А что? Ты хочешь мне написать?

— Нет. Какое письмо тебе было бы приятно получить?

— Искреннее, — пристально посмотрел на меня Сашечка.

Об этом я как-то не подумала. Меньше всего меня заботило содержание первого послания.

— Это понятно. А какая должна быть форма?

— Стихотворная, — засмеялся он. — Ты пятистопным ямбом можешь?

— Прекрати, я серьезно.

— Мы так и будем стоять у памятника или пойдем куда-нибудь?

— Прости, ты, наверное, замерз.

— А ты, конечно, нет? Тебя греет твоя любовь, насколько я понимаю, — грустно пошутил мой замерзший кавалер.

— Если ты все понял, то начну сначала.

— Ты уверена, что я этого хочу?

— Но ты ведь мой друг. Мне же надо с кем-то посоветоваться.

Через несколько лет один взрослый мужчина скажет мне, что только очень любящий век в состоянии выдержать разговоры о любви своей девушки к другому мужчине. И никогда не стоит этим злоупотреблять.

Тогда же мне казалось вполне естественным советоваться с другом…

— Так что, нужно писать письмо? А кому? Я знаю этого счастливчика?

— Да, — обрадовалась я. — Это Митя, он в Италии. Я хочу послать ему письмо.

— О чем?

— Что значит «о чем»? Ну…

Я понятия не имела о содержании послания.

Глядя на мое растерянное лицо, Сашка сжалился:

— Могу подсказать. Если речь идет о Митьке, то спрашивай только о его делах, настроении и так далее.

— Ты просто ему завидуешь. Вы все ополчились на него, потому что у вас нет ни его таланта, ни красоты. Вы сидите в Москве, а он учится в Италии.

— Ты уверена, что все правильно оцениваешь? Мне кажется, твое неокрепшее чувство застит тебе глаза.

— Может, и тебе?

Саша кивнул:

— Лера, боюсь, что прогулка не удалась. Давай разбежимся?

Мы так и не отошли от памятника Пушкину. И бившая меня дрожь, которую я приняла за естественную реакцию на Сашкино поведение, на самом деле была результатом пламенного спора на сильном ветру при температуре — 10.

Я гневно сверкала глазами:

— Больше говорить нам не о чем.

— Я тебе, конечно, друг, но не душеприказчик, — огрызнулся Саша.

Тепло нашей беседы перешло в жар + 38,5. Это обстоятельство надолго отдалило меня ото всех моих друзей. Точно в горячечном бреду я продолжала страдать и обижаться на непонимание и одиночество. Раз никто не хочет меня поддерживать, буду скрывать свои чувства.

В одном Санька несомненно прав. Письмо должно касаться только Мити. Да и что, собственно, мне рассказывать о себе? Ничего интересного и важного в моей школьной жизни не происходило.

Я встала, чтобы размяться и отвлечься от воспоминаний. Побегала по шуршащей дорожке и, в очередной раз дойдя до калитки, явственно услышала шуршание по ту сторону забора. Кто-то так же, как и я, мерз и перетаптывался на гравии. Выглянуть или лучше спрятаться? Кому нужно так деликатно стеречь мое уединение? А может, наоборот, мой «сосед» выжидает, не хочет бегать за мной по темному заросшему участку? Я решила не будить лиха и на цыпочках вернулась в беседку Усмехнувшись своей детской реакции, устроилась «с комфортом», поджав под себя ноги. Сейчас я понимаю, что тот последний год в школе был самый беспечный, безответственный период. В ожидании счастья я прожила выпускной класс.

До весны я решала сложный вопрос — куда поступать. У меня по-прежнему не хватало мужества признаться маме об изменении планов. Я угрюмо проводила все время в занятиях. Мите я все-таки написала — три беспомощные строчки. И стала ждать. Я не бегала к почтовому ящику, была твердо уверена, что день, когда придет ответ, почувствую сразу. Прошло две недели, затем месяц, ответа я не получила. Возможно, письмо не дошло или Митя очень занят, уговаривала я себя, но на самом деле знала, что не дождусь ответа. Зачем я ему, он никогда и не подавал мне никаких надежд. Сама все придумала, а теперь мучаюсь.