***

Первая неделя прошла на удивление спокойно.

Еда здесь была отвратительной, казармы ужасными, погода ледяной, но зато не было ни одного нового Чжана, что пытался бы навязаться Кану, – с него хватило новых друзей на много лет вперёд. К удивлению местных, столичный не проявлял возмущения, хотя и вызывал смешки за спиной своими манерами и южным говором. Капитаны поспорили на несколько пайков, какой срок ему потребуется, чтобы вляпаться в неприятности, сойдясь на том, что до середины зимы Цинь целым не доживёт. Лян в этом цирке не участвовал, провожая Кана за пределы форта с молчаливой скорбью, и скупо рассказывал об особенностях ландшафта и опасных облюбованных волками тропах. Когда на восьмой день они выехали в ночной дозор, на душе у старого капитана скребли кошки. Цзыдань с утра отправился на обход рудников и должен был вернуться несколько часов назад, но вестей всё не было. Дурной знак.

– Лян, сюда!

Очень дурной знак. Сяо вздохнул и пустил лошадь рысью, догоняя юного капитана, что уже спешился и быстрым шагом уходил от тропинки куда-то вбок. Заметив следы крови на земле, Лян уже всё понял, а вот его подопечный, похоже, не знал, как отреагировать. Но перед ними лежал разорванный клыками труп лошади, а чуть в стороне ещё один – человеческий.

– Начальник… Что это за следы?

– Северный волк, – Лян, успевший подойти к Кану, внимательно осмотрел трупы и кивнул. – Часа три назад. Вы таких ещё не видели, господин Цинь, они с коня размером. Варвары их приручают и используют как ездовых животных, а дикие твари иногда доходят до форта. Что же господин Цзыдань не уследил… Говорили ему – берите больше солдат, не к чину и небезопасно вам так кататься, но кто ж будет простых людей слушать…

– А где остальные?

– Похоже, пошли на корм раньше, а господину удалось уйти… ненадолго… Я бы организовал поисковый отряд, да только темнеет уже.

Кан, только привыкший к гарнизонной рутине, взъерошил волосы, замерев на несколько секунд, но затем тихо выругался и стал грузить труп Цзыданя на лошадь, жестом приказывая Ляну помочь.

– Это вы зря, господин Цинь.

– Почему?

– Да судьбу его повторить можем, пахнет же.

– Я не оставлю труп имперского офицера разлагаться под деревом, Небу известно где, – Кан достал верёвку и закрепил груз на лошади. – Но… Что теперь?

– В смысле?

– Кто теперь будет управлять гарнизоном?

– А, так у нас один цзюэ остался, господин Цинь, – Лян нехотя помогал Кану, но даже усмехнулся от такого вопроса. – Остальные же не из знати, хоть до могилы служи – начальником не назначат. Да вы не переживайте, Лоян пришлёт кого-то нового, а мы пока сами справимся. Чай, не первый год служим, вам только все эти рапорты писать придётся.

– Мне… Что? Подожди!

– Да, господин Цинь?

– Ты не шутишь сейчас?

– У нас шутить о таком не принято, – Лян грустно проверял узлы верёвок. – Дам я вам бесплатный совет, господин. Сидите себе в форте, а то до весны не протянете. Посмотрите на Цзыданя – шестой год здесь, и вон как закончил. Вы уж не обижайтесь на меня, но приезжие север не чтят, вот и заканчивают быстро или глупо. Вы выросли в других порядках, а мы родились здесь; с холодом росли – во льде и помрём, как говорят в моей деревне. Справимся.

Кану даже сказать было нечего. Возвращались в форт они молча, и всю дорогу Цинь мрачно думал о том, что в офицерской школе его не учили управлять гарнизоном, полным солдат, которых бывший начальник так мудро назвал «отмороженными». Сколько им ждать решения Лояна и замену Цзыданю? Судя по отчётам, письма из форта могли теряться в канцелярии месяцами, рассматривали их чиновники и того дольше. А ведь Ли с его напускной уверенностью начинал нравиться Кану, да и неделя на новом месте показалась неприятной, но не тяжёлой.

***

На следующее утро весь гарнизон гудел от новостей.

Хоть Ли был и не самым лучшим начальником гарнизона, но люди к нему привыкли. Лян оказался прав: ни один другой цзюэ в такой глуши не служил, и пока Кан ошарашенно разбирал вещи в кабинете бывшего начальника, солдаты и офицеры вовсю перемывали косточки новому.

– Слышь, столичный-то в кабинете Цзыданя засел.

– Уже?

– Ага, – капитан смачно сплюнул, – дощечки перебирает, с приказами. Того и гляди удумает чего.

– Да чего он удумает? Повысит тебя, что ли, али в столицу отошлёт?

– Мечтай. Помяни моё слово, ухохочемся мы над ним.

Кану было не до смеха.

Он сидел за столом, вцепившись пальцами в волосы, полдня читая приказы и пытаясь как-то собраться с мыслями. Его к такому не готовили. Он никого здесь не знает. Это ничего, ничего. В какой-то момент юноша прикрыл глаза, сделал глубокий вдох. И выдох. И ещё один. У него нет времени на истерики. Если он не сможет правильно себя поставить, то весь этот гарнизон сожрёт его живьём ещё до того, как придёт первое письмо из Лояна. А значит… Что бы сделал отец?

Начал бы с безопасности. «Прежде чем бить, готовься защищаться», так всегда говорил Амань. Кан скептически оглядел кабинет и направился во вторую комнату, что ныне служила ему спальней. Капитан Лян, заглянувший проверить, всё ли хорошо с новым начальником, с удивлением обнаружил Циня, выкидывающего почти все вещи в кабинет, оставляя лишь кровать да шкаф с одеждой.

– Что это вы делаете, господин Цинь?

– Обустраиваюсь. Новое правило – вход в мою спальню запрещён. Всем. Даже если форт гореть будет. Сообщи это остальному составу, – бросил Кан, вытаскивая из спальни даже лишние шкуры.

– Есть, – Лян совершенно ничего не понимал, но желания уточнить у него почему-то не возникло.

Цинь же внимательно ощупал все стены, сделал несколько засечек на камне, а затем завязал на глазах повязку и несколько часов ходил по комнате, запоминая количество шагов и расположение вещей. Три шага от двери, пять – от кровати до шкафа. Он придирчиво ощупывал каждый предмет, пока не перестал задумываться о количестве шагов. После этих странных манипуляций Кан взял в руки уголь и стал рисовать на стенах печати. Те самые, что годами учил в подвале отца, столбец за столбцом, пока каждый камень не оказался испещрён знаками. Закончив, Цинь вышел из комнаты, намертво захлопнул дверь и только после этого снял повязку.

– «Это не оружие, это защита», да, Сюин? Сейчас она мне потребуется. Бездна, отец узнает – голову оторвёт.

Но он задумал то, что очень не понравится этим деревенщинам снаружи. Кан старался не вспоминать о телах, похороненных сегодня с почестями вместе с Цзыданем, – как и предполагал Сяо, сопровождавший начальника гарнизона отряд не выжил. Завтра ему самому придётся повторить маршрут и проверить шахты. Наследство Ли было чудовищным. Судя по найденным внутренним бумагам, к зиме они были совершенно не готовы: не хватало ни еды, ни лошадей, ни дров. И это было странно – не мог же Цзыдань сам себя обречь на смерть? Кан вернулся к разбору вещей в кабинете и вскоре нашёл в одном из ящиков ключ, обмотанный красной нитью. Табличка, подвязанная к ключу, гласила: «Старая кладовая». Кан склонил голову набок. С чего бы господину Ли держать этот ключ отдельно?