Ида отпрянула от цепи, спрыгнув с колен Цена, и поймала кусок сырого мяса, тут же сунув его в зубы и довольно мурлыкнув. Кажется, она проглотила его, даже не жуя.

– Сам не мог, братец? Теперь не улетит, пока на нём эта цепь.

– Что… что это за колдовство?.. – беспомощно залепетал Тао, обнимая сам себя, но его никто не слушал.

– Да разве я так сумею? – Цен взъерошил гриву рыжих волос. – Хитрости, узлы и перекрестья – это по твоей части. Что ж… – он отпустил цепь и покосился на дэва. Тот тут же попытался взмахнуть крыльями, но не смог. Что-то действительно тянуло его к земле, перехватывало горло удавкой, и мальчишка захрипел, прекращая попытки. Он призвал на помощь ветер, но в ушах тут же зазвенел голос маленькой девочки, потусторонним эхом повторяя странную историю всё громче и громче, пока Тао не схватился за уши и не осел на землю, оглушённый голосом, что переходил на крик и слышен был только ему одному. Стоило ему прекратить, как и шум стал затихать. Тяжело дыша, Тао устало посмотрел на Иду.

– Да кто ты такая?

– Первая, – Ида подобралась к нему, где-то уже подхватив второй кусок мяса, и затолкала его Тао прямо в рот. – Ешь, дэв. Другой еды нет, голодать – плохо. Ты забавный, – девочка оглянулась на Цена. – Можно мы будем дружить?

– Ты у него спроси, – хохотнул Цен и поднялся, разминая руки. – Раз уж ты вернулась, пора отправляться в Сораан.

– Соскучился по Заану?

– Если бы. Порой мне кажется, что я слышу его чаще, чем себя, – Отмахнулся Цен. – Домой хочу. Я этими плясками вдоль границы сыт по горло, поохотились – и довольно, пора бы и честь знать. Тебе тоже стоит отдыхать, знаешь ли.

– Я тебя старше, между прочим.

– И до сих пор не выросла, – Цен улыбнулся во все клыки, запутал чёрные когти в волосах Иды. – Это чтобы я тебя на плечах носил, да?

– Ну, такой здоровяк точно не развалится… – Ида задумчиво смотрела, как Тао пытается не задохнуться от куска мяса, и держала холодную ладошку у его рта, чтобы тот не выплюнул угощение. Когда дэв проглотил эту гадость, у него даже слёзы на глазах выступили, но девочку это явно не трогало. Она схватила мальчика за руку и вдруг потащила куда-то в сторону.

– Пойдём, послушаешь сказки.

– Какие сказки? – Тао уже ровным счётом ничего не понимал и устал возмущаться.

– Сказки Тени. Мы всегда рассказываем сказки о добыче, которую нам довелось поймать. Может, когда-нибудь и о тебе расскажем, – Ида уже тянула его в один из шатров. – Люди погибают не просто так. Мы вспоминаем тень, что прорастает в них, толкая в пропасть. Лучше всего, кстати, получается у Цена. Он даже лица собирает.

– Лица?

– Ага. Самые разные, – Ида заулыбалась. – Старшим абы какая добыча не подходит, слабая душа не насытит голод. Хотя Раал тоже интересно рассказывает, а ведь ему много не надо. Но он умеет находить такие интересные вещи в простых людях…

Тао казалось, что Ида сделала что-то большее, чем заговор на цепи. Как он ни старался, эти слова не распаляли в его душе ничего, хотя эта странная девочка называла добычей живых существ. Он невольно вспомнил о колдовстве Юнсана в чайном домике, когда тот погасил его истерику. Это было… очень похоже, но по-другому. Страшно.

– И что же нужно Старшим?

В конце концов, он может узнать что-то новое.

– Особенные. Яркие и важные, те, кто сгорит ярко и медленно. Ты сам поймёшь, – Ида затащила его в шатёр и упала на цветастый настил из узорчатого расписного шёлка.

– А как же сборы?

– Одно другому не мешает. Братья будут собираться и рассказывать. Ты не слышишь наших голосов – ты же не асура. Но я тебе расскажу. И это будет ещё одна тайна, – девочка как-то странно оскалилась. Цепь, которую накинул на Тао Цен, волочилась по земле, и дэву показалось, что от слов Иды она стала ещё тяжелее.

И он вовсе не был уверен, что хочет узнать тайны Первой.

Дэмин упёрся лбом в стену и жалобно заскулил.

Зачем цзюэ – высшей знати – сдалось его имя, он совершенно не понимал. Но слова этот Кан говорил опасные, ещё и громко, хотя переулок и казался пустым. Мальчишка не хотел наживать лишних проблем, его жизнь и без того была ими переполнена. Но что ты сделаешь, когда сам ростом с десятилетнего, а к твоему горлу приставлен острый кинжал?

– Господин… О чём вы, господин? – опустив голову, едва слышно зашептал он. – Помилуйте, умоляю вас, помилуйте, цзюэ всегда были благосклонны…

О, он прекрасно умел реветь и изображать несчастного сироту. Почти так же хорошо, как бить в спину, отнимать еду у соседа по переулку и драться за последнюю корку хлеба, сжимая самодельный нож тонкими детскими пальцами. Этот Цинь вёл себя, говорил и выглядел, как очередной лощёный холуй. Ему же просто нужен был кошель. Дэмин не чувствовал ужаса, страха или трепета перед гостем их квартала, только отстранённо вспоминал, что фамилию, которую назвал знатный выродок, мать приписывала его отцу. По крайней мере, одному из первой десятки предполагаемых. Ну, приписывала и приписывала, от её пьяных бредней никогда не было толку.

Чего этот Цинь хочет? Отрубить ему руку, как вору? Стража даже внимания не обратит, разве что похвалит за бдительность. Сжечь, как проклятого? Если он – сын шэнми, можно сыграть на том, что его отец тоже проклят, разжалобить… Так что же? Что?

Кан держал его крепко. Но оборванец почувствовал ту секунду, когда хватка должна была ослабнуть. Он уже готов был вырваться, но сдержал себя. Бездна! И что же ему есть, если он выживет? Отрубят руку – калекой тоже не протянуть. Плохо.

Пока он размышлял, цзюэ вдруг схватил его за волосы и от души приложил об стену так, что боль оглушила Дэмина, а зрение опасно поплыло. Он не успел рвануться в сторону, хотя и почувствовал, что его отпустили. Убьёт. Точно убьёт.

Но вместо следующего удара в него полетело что-то небольшое, размером с камень, стукнуло в бок, а незнакомец отступил на шаг, внимательно следя за мальчиком и не убирая кинжала. Не настолько туп, чтобы опустить оружие. Играет с ним?

– Тебя никто не любит, Дэмин. И никогда не будет, – сказал Цинь холодным, задумчивым голосом, наблюдая, как мальчишка подхватывает с земли кисет. Не тот кошель, что Дэмин пытался у него своровать, а второй, с его личными деньгами. Там было не так уж много, но…

– Ты умрёшь в этой дыре, скорее всего. Бездна заставит людей отвернуться от тебя. Проваливай и помни, что знать милосердна.

Дважды повторять не потребовалось.

Кан мог поклясться, что оборванец растворился в воздухе вместе с подачкой, хотя и приложил он его сильно. На самом деле, Цинь не хотел его бить, но ещё больше не хотел получить укус или ответный удар – от такого вполне стоило ожидать. Мда…

Он потёр затылок и оглянулся, пытаясь вспомнить, где находится та лавка, куда просил заглянуть отец. Ну и дыра! И этот… В любой другой ситуации он бы отрубил ему руку, даже не задумываясь, но в незнакомом мальчишке – брошенном, голодном и нищем – Кан на секунду увидел себя. Он как никто знал, что ждёт проклятого, а это Небом забытое место – совсем не его уютный дом. Здесь и спрятаться-то негде, а Дэмина будут ненавидеть, не зная, почему; могут и вовсе сжечь народным судом, если он себя выдаст.