и потянул на пол. Я постаралась устроиться на подушке так, чтобы не тревожить воспаленные раны и прикрыла глаза. Сон пришел незаметно. Укрыл теплым бархатным покрывалом и понес куда-то далеко. Открыла глаза когда по спине пробежали холодные мурашки. Я стояла на поляне, смотрела на зеленеющую водную гладь. Рядом стоял Фирс. Он меня не видел.

Мужчина, сложив руки за спиной, наблюдал за озером. Мелкая рыбешка иногда выпрыгивала из воды, в надежде ухватить хоть какое-то насекомое. Иногда попытки были удачными. Но чаще нет. Как сейчас. Рыбка ударилась брюшком о воду и исчезла. Халли вздрогнул. Повернулся в мою сторону и попытался хоть что-то рассмотреть. Не получилось. Он даже протянул руку. Но та прошла ровно сквозь центр груди, не оставив никаких ощущений. Мужчина тряхнул головой, отвернулся и пошел в сторону лагеря. Закрыла глаза и снова утонула в черном одеяле. Больше мне ничего не снилось до самого обеда. Проснулась оттого, что кто-то тычет в мою ладонь огромным влажным носом.

Вайрот

Очередной отряд вернулся. Девушку не нашли. Впрочем, герцог на это и не рассчитывал. Он не понимал, зачем вообще ее ищет. Мог бы поговорить с братьями и вернуться к своей привычной жизни. Но какая-то сила не давала остановить поиски. А может, он просто искал себе занятие, чтобы заглушить мучительный голод и не начать кидаться на людей.

Тех крох, что мог дать Биллар или кто-то из побратимов хватало ровно для того, чтобы жить. Чувства сытости они не приносили. Когда стало совсем плохо, Вайрот рассказал Каллебу и Фирсу о своей особенности. Генерал хотя бы сделал вид, что удивился. Принц даже до этого не снизошел. Провел черным кинжалом по запястью и слил красную жидкость в бокал.

Теперь, подпитываемый тремя братьями вампир чувствовал себя чуть лучше. Но не настолько, чтобы уверенно сказать «все хорошо». Вайрота мучила ноющая пустота в груди. Он не знал, чем ее заполнить. Хотел просить Фирса на несколько дней перенести его к Валлет. Но что-то останавливало, не давало покинуть лагерь.

Биллар

Герцог вошел в светлый шатер. В центре, на коленях, стоял мужчина. Биллар его не знал. Он служил у леди Олли и старался как можно реже попадаться на глаза кому-нибудь из побратимов. Герцог молча обошел слугу и вопросительно посмотрел на помощника. Хродгейр оторвал взгляд от каких-то бумаг и сообщил:

- Этот, - кивнул на слугу, - хочет рассказать, как его госпожа подожгла шатер ламиры.

- А он, стало быть, не виноват?

- Говорит, пытался отговорить.

- Не получилось?

- Леди хотела остаться с генералом. – Слуга опустил голову ниже. – Для этого нужно было убить призванную. Я не смог ее отговорить.

Биллар на слова слуги внимания не обратил. Его больше интересовали бумаги в руках помощника.

- И чем леди думала? – То ли у себя, то ли у кого-то другого спросил мужчина. – Она могла бы встретить своего истинного. Или истинных. Детей родить, любовников завести.

- Она убила своего истинного пять месяцев назад. – Монотонно проговорил Хродгейр и протянул господину несколько листов. – Чтобы тот не смог заявить об этом.

- И кто этот бедолага?

- Сын ремесленника, если разведка правильно донесла.

- А этот?

- Если верить данным генерала Каллеба, леди его использовала для постельных утех.

- Каллеб знал?

- Узнал, накануне пожара. - Слуга заметно побледнел. – Что прикажете делать?

- Отдай людям Фирса. – Мужчина в ужасе поднял глаза на герцога. – Его госпожу будут судить по общему закону, в родовом доме Халли. Отправиться с госпожой. А там суд решит.

Глава 18

Каллеб

Кладбище угнетало тишиной. Генерал, одетый в простой костюм среднего горожанина стоял над безликой могилой. В этих землях его многие знали. Маскировка стала если делом не обязательным, то вполне привычным.

Он наблюдал за могилой, выкопанной у восточного выхода. Там молоденькая лимма, в окружении трех крепких мужчин, смотрела на серый могильный камень. Каллеб не видел, кого оплакивает девушка: отца, кого-то из братьев или мужей.

Он не мог оторвать взгляд от девушки. Впервые генерал задумался о том, кто будет оплакивать его, когда придет время. И будут ли оплакивать вообще? Сослуживцы и подчиненные вряд ли проронят хоть слезу. У воинов нет таких традиций. Поминки устроят в каком-нибудь Бардаке. С крепленым вином и постельными мальчиками.

От мысли о последних, услугами которых не брезговала большая часть армии, Каллеб поморщился. Таких поминок ему не хотелось. Одна надежда на побратимов. Подумал генерал и рассмеялся. Представить, что Халли проронит скупую мужскую слезу на его могиле, невозможно. Разве что плюнет. Или иначе поглумится над его костями. Как бы не складывались обстоятельства, он больше остальных был виноват в исчезновении Регины.

Мужчина оторвал взгляд от неизвестной лиммы и посмотрел на могилу, возле которой стоял. В ней лежал истинный леди сан Барак. Если верить ищейкам Биллара. А им, как показывала практика, верить можно.

Умерший был совсем молодым. Он только накануне смерти переступил порог второго совершеннолетия. Умер от редкого яда сайны. Следствие постановило, что яд в кровь юноши попала случайно. Через слизистые. Возможно, что-то вдохнул или съел. К тому времени, как труп попал в руки дневного Надзора, точно определить как яд попал в организм было невозможно. Смерть списали на несчастный случай. Умирал мужчина долго и мучительно. Сначала яд поразил конечности. По очереди отказали руки и ноги. Появились проблемы с дыханием. Полностью парализовало лицо. Пока местные маги боролись с параличом, яд проникал глубже, блокировал работу внутренних органов. Последним отказали легкие. Когда лекари поняли, в чем дело, было поздно.

Мальчишка принадлежал обычной семье. Не удивительно, что о его смерти генерал ничего не знал. Просто был человек, и не стало человека. Его семья так и не поняла, почему лишилась сына. Никаких претензий к Каллебу или его любовнице не предъявляли. На жизни генерала этот инцидент никак не сказался. Чего нельзя сказать об Олли. Правда, сам генерал узнал об этом слишком поздно.

По пути из храма Каллеб заехал в поместье, допросил всех, кто прислуживал любовнице. О смерти парня никто не знал. Но ни от кого не укрылись перемены в поведении леди. Женщину начали мучить кошмары. Она стала нервной, раздражительной. Начала больше есть и меньше выходить на улицу. А еще, у нее появилось маниакальная идея женить на себе генерала и его побратимов.

Конечно, вслух она это не говорила. Но начала тщательно собирать информацию о