…Шеф резвым шагом добрался до «жигулей». Чтобы завести их, понадобилось еще полчаса. Ну что ж. Сейчас он приедет в Учреждение, а оттуда уже возьмёт вертолёт – иначе к Эсфоросу не добраться. Ведь тот граф последнего, Девятого круга Ада. Царствует среди вечных льдов и снегов, без малейших намеков на пламя – прямо как в Антарктиде.

Ничего. В такую жару охладиться – даже полезно.

…За окном ресторана шёл снег: пушистыми хлопьями, как в новогодней сказке. Прохожие, подняв воротники, скользили по тротуарам, машины смёрзлись в привычной пробке. Отвернувшись от окна, Калашников с удивлением проследил за заказом Малинина. Сначала ему не поверилось, и он твёрдо решил дождаться, пока официантка принесёт блюдо.

Но всё было правильно.

Малинин, набрав полный рот еды, с наслаждением хрустел пережаренными fish & chips[26]– от счастья даже прикрыл веки. Официальная кухня Ада была английской – то есть самой плохой в мире, нормальный человек не мог вкушать её без матерных слов. Во время работы в Преисподней, дабы вкусно поесть, Калашников с Малининым посещали подпольные рестораны в китайском квартале. Там, в тайных комнатах, они предавались запретному в Аду наслаждению – устраивали праздник своим желудкам. И тут – такое!

– Братец, – вкрадчиво спросил Калашников. – Ты себе ничего не отморозил?

Малинин открыл глаза, полные томной неги.

– Ностальгия, как её хранчюзы называют. – Он положил в рот кусочек картошки, зажаренной в прогорклом масле. – О, прямо как дома… Вашбродь, а што вы на меня так смотрите? Мы в Городе куды больше, чем на Земле, прожили – девяносто лет, привык к такой кухне. Даже нравиться стала.

Машины на улице жалобно гудели – звуки походили на надрывные стоны раненого животного. Причин для пробок в Москве было множество – перекрытие улиц для проезда премьерского кортежа, ремонт дороги, аварии. А иногда пробки возникали просто так, материализуясь из воздуха.

– Да я вижу, – скептически хмыкнул Калашников. – Ты даже масло попросил позавчерашнее. Ну ладно, кто ж тебе запретит. Такова специфика человечества. Если даёшь ему открытый выбор, оно боится… а вдруг новизна – это проблемы? И всегда выбирает лажу – пусть неприятно, но зато привычно. Ты вроде как живой, а цепляешься за привычки мира мёртвых.

Малинин тоскливо посмотрел в окно и хрустнул картошкой. По улице шли два человека в милицейской форме: один из них, мертвенно-бледный, смахивал на вампира-носферату. Второй, с лейтенантскими погонами, выглядел посвежее – но тоже белый, как смерть. Малинина уже не удивляло, что в Москве все напоминают живые трупы.

Менты не ёжились от холодного ветра.

– Вашбродь, а разве тут, в Москве, есть кто-то живой? – сделал казак неожиданный вывод. – По-моему, все давно померли. Зеркальное отражение Ада. В июле, говорят, жара была – плюс сорок, дымом затянуло – прямо, как у нас в Городе, а концинеры только из-под полы продавали. Што здесь нового? Реклама кругом – в кишках уже сидит. По телевизору – идиотские шоу. Пробки – обалдеть можно. Книги… лады, я их и раньше не читал, но энти-то даже на самокрутки не годятся. И што, энто жизнь!?

Калашников замер с куском отбивной во рту.

– Серёга, – невнятно промычал он. – Меня пугают твои философские отступления. Хотя, увы, с этой точки зрения ты совершенно прав. Нам потому и привычно в Москве – это Ад один в один. Я даже не уверен, различу ли, если их поменяют местами. Но насчёт книг у меня другое мнение, я бы всё же хотел в книжный магазин зайти. В Преисподней ведь только Невцову продают, а нелегальное чтиво, вроде Кафки, – втридорога.

– Книги – полезная весчь, куды лучше фильмы, – согласился Малинин, прожёвывая рыбу. – На них можно селёдку резать, а на фильме такой функции не предусмотрено. Вашбродь, не желаете фиш энд чипс? Угощаю.

Калашников сопротивлялся недолго. Через минуту он тоже хрустел пережаренной рыбой, зажмурив глаза. Посетители ресторана смотрели на странную парочку с неприязнью, готовой перейти в откровенный ужас.

– А што вы сегодня доложите Шефу? – Малинин, согласно привычке, от души вытер руку о скатерть. По его спецзаказу официантка принесла до отвратности кислое пиво, и напарникам стало совсем хорошо. Скатерть заменили на другую – грязную, обляпанную жирными пятнами. «Ещё бы „Ласковый май“ в динамиках – и точно Ад», – нежно подумал Алексей.

– В общем-то, братец, выводы короткие, – вздохнул Калашников, глотая мутную субстанцию из кружки. – Досье с фактурой по ДНК похищено очень богатым человеком либо по заказу группы таких людей. Обставить весь город щитами с рекламой и менять её каждый день – денег надобно много. Система между тем предельно простая. Каждый день уличную рекламу с этими слоганами заказывает новая фирма-однодневка, её владелец зарегистрирован либо в Кот д’Ивуар, либо в Сьерра-Леоне, а настоящий заказчик – неизвестен. Нам остаётся только отслеживать рекламную кампанию: может, уши и высунутся. Но есть и другая зацепка. Я кое-что выяснил по поводу девицы, летевшей за нами сквозь весь Ерушалаим. Отлично рассмотрел её в магазине, вблизи. Странный, нехарактерный для ангела отлив крыльев цвета «металлик», и ещё – кулон на груди запомнился. Дай, думаю, проверю, что за эмблема… пошарил чуток в Интернете, и…

Малинин резко перестал жевать, опасаясь проворонить сенсацию.

– Она на кого работает, вашбродь? На Голос?

– Твои версии, братец, поражают стандартизмом выводов, – заметил Калашников. – А для чего тогда Голос нас воскресил – чтобы нам же и мешать? Оригинальное у него развлечение. Нет, братец, у девушки другой начальник. Я бы с ней на эту тему поболтал, но она меня слушать не станет: сам видел, сначала палит из всех стволов, а лишь затем разговаривает. Этого начальника нам хорошо бы найти… и убедить действовать вместе.

Малинин нервно дёрнулся, пролил пиво на скатерть.

– Вашбродь, вы што, с ума сошли?! – вскинулся он. – Да мы вякнуть не успеем, как энта бабища огнём швыряться начнёт. Я уж тут сижу, как на иголках, кажную минуту – мысля: а ну как дверь откроется, и крылатая хрень влетит с автоматом наперевес. Мы, извините, вроде как смертны.

Телевизор начал передавать биржевую сводку, лица посетителей вытянулись. Ведущий говорил о каком-то страшном взлёте цен, но Калашников и Малинин были слишком увлечены, чтобы его слушать.

… – Возражений, братец, нет, – Алексей отодвинул пустую тарелку. – Ангелы – солдафоны. Получен приказ – и привет, действуют, как офицеры СС. Девушка с нами даже говорить не намерена – у неё, судя по всему, есть жёсткое задание грохнуть. Мозги у этих существ не включаются, вся сила в крылья ушла. Например, хоть один из них подумал, зачем вместе с Содомом жечь еще и Гоморру? Но нет, никто не возразил – приказано, и всё тут. А между тем в Библии нет никаких объяснений по поводу Гоморры. Лишь богословы толкают мутные монологи – дескать, если в Содоме Небеса уничтожали содомитов, то в Гоморре – вроде лесбиянок. Однако тогда ребятки ошиблись: надо было пролить огонь и серу на остров Лесбос.